Спецназовец. Шальная пуля

– Правда, – констатировал Юрий. – Мараться об тебя у меня нет ни малейшего желания, но, если заставишь… В общем, не советую. Ладно, ты пока соберись с мыслями, а я тем временем поделюсь с тобой кое-какими догадками. Томилин работает в ФСБ, верно? А ты работаешь на него – ну, скажем так, сотрудничаешь время от времени. Из-за денег или потому, что он тебя чем-то шантажирует – неважно. Важно, что на днях он передал тебе информацию об убийстве подполковника Джафарова, и ты по его указке пустил ее в эфир. Ты еще не получил повестку в суд по поводу этого дела? Так вот, получишь. Магомед Расулов намерен снять с тебя за клевету последние штаны, и, поверь, он своего добьется. Но сейчас это наименьшая из грозящих тебе неприятностей. Наглое, циничное преступление – так, кажется, ты сказал? А группу свою ты направил в район Ленинградки по просьбе Томилина, верно? Хочешь, назову точный адрес, по которому они работали? Хочешь, скажу, что они снимали? А заодно объясню, кто и почему устроил им эту аварию. Это, конечно, только мои догадки, наверняка все это знают только два человека – Томилин и ты. Только двое! Это тебе ни о чем не говорит?

– Не может быть! – ахнул Лаврентьев.

Юрий вдруг понял, на кого он похож: на Берию, вот на кого.

– Чего не может быть? Того, что сотрудник ФСБ, вместо того чтобы заниматься делом, по заказу сверху шьет террористическую деятельность невиновному человеку? Того, что по ходу этого дела он одного за другим шлепает совершенно посторонних людей, которые даже не подозревают о его существовании – сторожа в загородном доме, подполковника милиции, парочку телевизионщиков? Или того, что после всего, что уже сделано, он сочтет небесполезным заткнуть рот еще и тебе? Ты ведь у нас особенный, верно? Ты ему честно помогал, ты не затевал ничего, что могло бы ему повредить, ты готов хранить молчание и даже пытаешься это делать… За что же тебя убивать? Неужели только за то, что слишком много знаешь? Полно, за это ведь не убивают, правда? Никогда не убивали и сейчас не убивают. А если и убивают, то где-то далеко и, уж конечно, не тебя. Кто же посмеет поднять руку на продюсера задрипанного телеканала!

– Но что же делать? – пролепетал Лаврентьев, очень своевременно и благоразумно оставив в стороне вопрос о полномочиях Юрия.

– Во-первых, рассказать все, что тебе известно о Томилине и об этом деле, – сказал Якушев. – Это нужно для того, чтобы пережить нашу встречу. Ведь до всего остального, согласись, еще надо дожить. Ну, а потом, как говорится, ноги в руки. Мобильник отключи, а лучше выбрось – по нему тебя найдут хоть на Таити, машину оставь на стоянке, домой не суйся, расплачиваться старайся только наличными… ну, я не знаю, купи себе в ларьке какой-нибудь детективный роман, там все подробно описано.

– Что же, вот так все бросить и бежать?

– Или так, или вперед ногами, – подтвердил Якушев. – Не волнуйся, долго бегать не придется. Если твой Томилин станет продолжать в том же духе, долго на свободе он не проживет. Ты можешь и дальше хранить лояльность по отношению к нему в расчете на то, что он тебя пожалеет. В общем-то, мне твой рассказ уже ни к чему: главное – фамилию – ты сказал. А найти среди сотрудников ФСБ Александра Борисовича Томилина – дело техники. Но, если ты мне не нужен, ты мне действительно не нужен. Совсем, понимаешь?

Отложив пистолет, он вынул из одного кармана куртки ком пластита, а из другого – свой детектор электромагнитного излучения. Детектора было жаль, когда-нибудь впоследствии он мог еще пригодиться, но то, что Юрий минуту назад сказал Лаврентьеву – что до «впоследствии» еще надо дожить, – в полной мере касалось и его самого.

– Это взрывчатка? – испуганно поинтересовался Лаврентьев.

– Угу, – рассеянно ответил Юрий, разминая тугой ком обеими руками.

– Вы террорист?

– Не-а. Просто мимо проходил. Дай, думаю, загляну, взорву к чертовой матери одного поганого продюсера вместе со всем его поганым каналом, а заодно и с половиной этажа…

– Но это и есть терроризм!

– Правда? А я и не знал… – Юрий вдавил детектор нижней частью корпуса в сероватый ком взрывчатки и критически оглядел дело своих рук. Он подумал, не присовокупить ли к получившейся нелепой конструкции еще и детонатор, но отказался от этой мысли: еще, чего доброго, и впрямь рванет. – Спасибо, что предупредил, в другой раз буду осторожнее. А пока – пока.

Он положил руку на рукоятку пистолета. Лаврентьев вздрогнул.

– Прекратите, умоляю! Что вы в самом деле, нельзя же так сразу… Вам нужен Томилин? Да ради бога, о чем речь! Я все скажу и… и чтоб он сдох, сволочь! Неужели это действительно его работа?

– Ты о съемочной группе? Даже не сомневайся. Кто другой стал бы просто так, от нечего делать, рисковать, подрезая им тормозной шланг? Его, его… Ну, ты будешь говорить? Диктофон есть? Давай, говори прямо в него, и без глупостей – мозги вышибу.