Спецназовец. Шальная пуля

Он огляделся. Комната была довольно большая, голая, со скучными серыми стенами, низким потолком и выложенным кафельной плиткой, как в общественной бане, полом. Стул, на котором он сидел, стоял примерно посередине помещения. Напротив, ближе к стене, стоял пустой обшарпанный стол из дешевой древесно-стружечной плиты на облупленных железных ножках; сбоку от стола имелся еще один стул, на котором в данный момент никто не сидел, а часть стены позади стола была задернута пыльной темно-синей портьерой, которая почему-то очень не понравилась подполковнику. Собственно, ему здесь не нравилось все, на что ни посмотри, в том числе и собственное положение, с одной стороны, неопределенное, а с другой, наоборот, очень даже ясное.

В тишине пустого гулкого помещения послышались шаги, и в поле зрения Джафарова появился человек – сравнительно молодой, лет тридцати или около того, подтянутый, широкоплечий и остролицый мужчина в модных джинсах, длинноносых ботинках и темном свитере машинной вязки. Хищное и вместе с тем подловатое, шакалье выражение его похожей на зазубренное лезвие топора физиономии подсказало Джафарову, кто перед ним: такие рожи и, в особенности, такие пустые, мертвые, как у тухлой рыбины, глаза бывают только у сотрудников спецслужб и правоохранительных органов. Да и то не у всех, а лишь у тех, кто получает от своей работы истинное, хотя и извращенное наслаждение, кто был для нее рожден или сразу же, без сопротивления, безоговорочно и всем своим существом принял диктуемые ею правила игры.

– Очухался, джигит? – весело осведомился капитан Куницын. Он уселся за стол боком, лицом к Джафарову, оперся об него локтем и забросил ногу на ногу. – Поговорим?

– Обязательно, – преодолев сухость во рту и вызванное осознанием бедственности своего положения оцепенение, пообещал Джафаров. – Сначала ты меня развяжешь, потом представишься и скажешь, что тебе от меня нужно, а потом мы поговорим.

– Так, – закатив глаза с видом прилежного ученика, повторяющего за учителем сложный урок, произнес Куницын и начал загибать пальцы: – Значит, сначала развязать – раз, потом представиться – два… Удостоверение, наверное, надо показать, да?.. Потом, стало быть, объяснить, что мне надо… а потом что? Может, губы тебе вареньем намазать? Или сразу отсосать?

– Неплохая идея, – одобрил его предложение Джафаров. – Это я не про варенье. Вареньем можешь намазать то, что собрался сосать.

Куницын легко поднялся со стула, танцующей походкой приблизился к Джафарову и резко, наотмашь ударил его по лицу.

– Это аплодисменты твоему мужеству и твоему чувству юмора, – сообщил он, возвращаясь за стол. – По этим аплодисментам ты можешь судить, насколько и то, и другое уместно в сложившейся ситуации. А ситуация такова, что через пять минут вот по этим часам, – вытянув левую руку, он постучал ногтем по циферблату поблескивающего на запястье швейцарского хронометра, – ты сам с превеликим удовольствием отсосешь хоть у меня, хоть у дохлого ишака, и еще спасибо скажешь.

– Правда? – с кривой улыбкой усомнился Джафаров.

– Правда-правда, – легко заверил его капитан. – Даже к гадалке не ходи. Может, поспорим, засечем время? Шутки в сторону, – продолжал он уже другим, резким и деловитым тоном. – У нас действительно очень мало времени, поэтому сразу перейдем к делу. К сожалению, из всех выдвинутых тобой требований я могу удовлетворить только одно – то, которое касается причины нашей встречи. Мне нужна информация об одном человеке, и ты мне ее дашь. Чем скорее дашь, тем скорее будешь свободен и сможешь в кругу семьи забыть об этом маленьком инциденте. Приступим?

– А что, можно отказаться? – презрительно поинтересовался Джафаров.

– Ты прав, отказаться нельзя. – Куницын с лязгом выдвинул ящик стола, достал оттуда фотографию и показал ее подполковнику. – Вот человек, который меня интересует. Что можешь о нем сказать?

– Впервые вижу, – отводя глаза, угрюмо произнес Джафаров.

– Да ладно! Черт, говорил же я им, чтобы не били по голове! Всю память отшибли человеку, как теперь работать? Ну, давай я тебе немного подскажу. Фамилия – Якушев, зовут Юрием, живет в Москве, недалеко от Ленинградки – почти что твой сосед, если считать по московским меркам… Ну, припоминаешь?

– Ара, как я вспомню то, чего никогда не знал?! – вспылил Джафаров.

– Ты мне ару не включай, – пренебрежительно отмахнулся Куницын, – тоже мне, горячий сын Кавказа! Лучше послушай вот это.

Вместо фотографии в руке у него возник миниатюрный цифровой диктофон легкомысленной серебристой расцветки. Капитан нажал кнопку, и в тишине зазвучал голос, в котором Джафаров с тоской узнал свой собственный: «А, шайтан! Откуда ты здесь взялся, э?!»

– Дальше будем слушать или и так все ясно? – спросил Куницын, выключив воспроизведение.

Джафаров отвернулся, всем своим видом демонстрируя полнейшее отсутствие желания говорить.