Спецназовец. Взгляд снайпера

Он спустился по лестнице, присел на корточки над лежащим на спине Басалыгиным и привычным движением защелкнул на его запястьях вороненые браслеты наручников. После этого майор закурил и жадно, торопливо выкурил сигарету до самого фильтра, разглядывая поверженного полковника с таким выражением, словно видел его первый раз в жизни и хотел получше рассмотреть, чтобы впоследствии ни с кем не перепутать.

Выбросив окурок в печку, он подобрал с пола и, поставив на предохранитель, рассеянно засунул в карман пистолет Басалыгина. В окно сплошным потоком вливался солнечный свет, на крыше соседней дачи, вертя головами и что-то оживленно обсуждая, сидела парочка сорок в элегантных черно-белых одеяниях. Затем одна из них сорвалась с места, ныряющим движением спланировала вниз на распростертых крыльях и, приземлившись на грядку, принялась что-то оттуда выклевывать. Вторая осталась на страже, бдительно озираясь по сторонам в поисках возможной угрозы. Молоканов усмехнулся: сороки всегда напоминали ему этаких воришек во фраках, орудующих исключительно на великосветских вечеринках. Они и вели себя как матерые уголовники: пока одна воровала, вторая стояла на стреме.

Досматривать это кино до конца, увы, было некогда. Подойдя к запертой на засов двери в дальнем углу кухни, Молоканов открыл ее, на ощупь отыскал на стене выключатель и включил в гараже свет.

– Нуте-с, посмотрим, что мы тут имеем, – сказал он тоном хирурга, готовящегося приступить к сложной операции, и мягко спрыгнул на покрытый слоем пыльных опилок и мелкого мусора земляной пол.

* * *

Когда после продолжительного молчания, нарушаемого только звуками шагов да непонятными шорохами и стуками, в наушнике снова послышался голос Молоканова, Юрий перевел дыхание. Поначалу, услышав шум и грохот катящегося вниз по ступенькам тяжелого, крупного тела, он решил, что Басалыгин как-то изловчился прикончить своего чересчур сообразительного подчиненного. Разумеется, это означало для него конец – конец карьеры, конец растянувшегося на долгие годы маскарада, но не конец жизни и даже не конец деятельности мстительного маньяка по прозвищу Зулус. Полковнику столичной милиции с его связями и возможностями ничего не стоило заранее обзавестись фальшивыми документами на чужое имя и спокойно, без спешки, со знанием дела организовать для себя вторую биографию, создать себе запасную жизнь. Сейчас полковник Басалыгин растает, как пар, оставив после себя только вопросы, на которые никто никогда не найдет ответов. Улики вместе с трупом Молоканова можно вывезти и уничтожить, и не позднее завтрашнего утра где-то возникнет новый, никому не знакомый человек. Снимет номер в гостинице или частную квартиру, поставит на стоянку под окнами подержанный, неброский, но пребывающий в отличном техническом состоянии автомобиль и отправится на поиски работы – желательно тихой, бумажной, позволяющей многое узнавать о людях, не вступая с ними в непосредственный контакт. И пройдут месяцы, а может быть, и годы, прежде чем где-то снова обнаружат обезглавленный труп, и обыватели опять начнут шептаться, с оглядкой называя уже, казалось бы, прочно забытое имя Зулус.

Но после паузы припрятанные по всему дому микрофоны снова донесли до Юрия голос майора Молоканова, и это означало, что теперь с Зулусом покончено. Каким бы неприятным типом ни казался майор и какие бы грязные дела за ним ни числились, Басалыгин говорил правду, называя его профессионалом – настоящим опером, как он выразился. Взятки, вымогательство, крышевание криминала – все это умеет и всем этим в той или иной степени занимается едва ли не каждый российский мент. Но не каждому по плечу вычислить маньяка, не каждый отважится остаться с ним наедине, и далеко не у каждого хватит духа вот так, прямо в глаза, сказать своему непосредственному начальнику: попался, маньячина! Молоканов оказался на это способен, и за это ему многое можно простить.

В свете того, что Юрий обнаружил на даче, логика майора выглядела безупречной, а доказательства вины Басалыгина – неопровержимыми. Юрий знал, что Павел Макарович пару лет назад овдовел, но то, при каких обстоятельствах умерла жена полковника, стало для него открытием. Да и о том, что приключилось с ее убийцами, Басалыгин ему не рассказывал – надо полагать, из скромности.

В наушнике послышался скользящий лязг отодвигаемого засова, скрипнули дверные петли, что-то щелкнуло – кажется, выключатель. Судя по этим звукам, Молоканов решил осмотреть гараж. При этом он тихонько насвистывал что-то бодрое, жизнерадостное, и Юрию подумалось, что он все-таки чертовски неприятный тип. Басалыгин, перебивший кучу народа и пытавшийся свалить свою вину на человека, который спас ему жизнь, как ни странно, вызывал у Юрия больше симпатии, чем майор, в одиночку изловивший маньяка и фактически снявший с Якушева все обвинения.