Спецназовские байки

Наряд, состоящий из знакомых «удавов» и «фазанов» беспрепятственно пропустил «гражданское лицо» на территорию одной из самых закрытых воинских частей Дальневосточного Военного Округа, и Паша уверенной походкой зашагал к штабу. Там он нашел начальника штаба, и тот, зная, что Паша большую часть службы провел в неофициальной должности «начальника штаба роты минирования», а если быть точнее, то ротного писаря, просто впихнул его в первый попавшийся кабинет, где была пишущая машинка. Паша привычно вставил в нее три листа бумаги, проложенные двумя листами копирки (современная молодежь не знает такой способ тиражирования документов), и начал настукивать на бумаге, что-то типа «за время прохождения службы в должности старшего разведчика-гранатометчика зарекомендовал себя…». Закончив создавать документально-художественный шедевр, Паша метнулся к генералу, который на удивление быстро подмахнул характеристику, а строевой отдел поставил печать.

Всё, путь в правоохранительные органы был открыт. Можно было покидать расположение части, в которой он провел два долгих года. Но, выйдя на крыльцо штаба, Паша тоскующим взором посмотрел в сторону родной казармы.

Идти туда он не собирался. Гражданская жизнь, лишенная строгой военной организации, уже увлекла его, и назад он возвращаться не собирался. Но ностальгия, вызревшая за две недели, повернула его ноги в сторону, противоположную КПП.

*****

— Еееепишев!

Стоило Паше только на миг просунуть голову в дверную щель, чтобы посмотреть, что же такое шумное творится в каптерке роты минирования, как он тут же был опознан и обозначен на местности командиром роты.

— Сюда иди, рожа гражданская!

В призыве ротного Паша не уловил злобных ноток, и поэтому, что говориться, повелся. А что теперь майор может сделать гражданскому лицу? Ни-че-го! То-то же, Марьиванна, то-то же! Он полностью просунул голову, и увидел пару столов, сдвинутых вместе, заставленных закуской и алкоголем. За столом сидел весь офицерско-прапорщицкий состав роты специального минирования.

— Оп-па! «Начальник штаба» пожаловал! — сказал лейтенант Вася Иванов, который, почему-то был в погонах старшего лейтенанта.

— Да я тут это… — выдавил что-то такое из себя «начальник штаба», осознав, что в каптерке происходит процесс «проставы» Иванова за очередное звание.

На улице стоял полдень.

Так как Паша уже не являлся прямым подчиненным офицерско-прапорщицкому составу, то оные сочли возможным его присутствие на этом празднике жизни. Кто-то подвинулся, кто-то передал ему вилку и кружку, а кто-то налил ему полную, мол, штрафная.

— Речь, — толкнули его в бок.

Паша встал, и со страхом глядя на свою кружку, из которой водка не проливалась лишь благодаря поверхностному натяжению, проговорил:

— Я, как гражданская рожа, смею высказать свое мнение по поводу присвоения очередного звания товарищу лейтенанту. Да, я привык называть вас так, но, честно говоря, мне теперь насрать на это, я выпью за тех бойцов, которые сейчас будут приучаться звать вас по-новому. Ну, и за вашу карьеру, товарищ, теперь уже старший, лейтенант! Карьеру, которую сделают вам ваши подчиненные — если вы их научите должным образом!

Паша приложился к кружке, и под молчаливыми взглядами своих бывших командиров, выпил всю. До дна.

— Красиво сказал, — произнес ротный.

Кто-то налил Паше еще.

Он повернулся:

— Не, мне хватит, еще домой ехать…

— Ты что, Васю не уважаешь?

— Уважаю!

— Значит, сиди и пей. Понял?

— Понял…

*****

Каждый, кто служил в армии, подтвердит: нет ничего в жизни более омерзительного, чем этот душераздирающий утренний крик дневального — «Подьём!». Этот крик прерывает то единственное наслаждение, которое может получать измученное, задерганное, голодное, холодное и обычно затравленное службой, солдатское тело. Только сон, положенный солдату, уносит его от всех этих психо- и физически травмирующих факторов. Только сон помогает ему восстанавливать силы, помогает переживать печали, помогает скоротать время до дембеля. Эх, не зря в армии ходит незабвенная шутка — «солдат спит — служба идет». Она полна глубокого смысла, она отражает всю суть солдатских чаяний, солдатских устремлений и желаний.

И вот этот злобный:

— Рота минирования, подъем! Ну что лежим, как уставшие проститутки! Шевелим заготовками, живее! Выходи строиться!

Паша подорвался по первому крику. Что за служба такая? В других частях дембеля так по подъему не подрываются. Но здесь, в бригаде специального наслаждения… тьфу, назначения, будь ты хоть трижды дембель, а по подъему поднимись, да на пробежку выйди…

Первое, что понял Паша, осмотрев себя, — это залёт!

Как баран на новые ворота он смотрел на цивильную гражданскую одежду, которая была надета на его тело, перенасыщенное алкоголем. Видать, вчера в самоходе он так нажрался, что не смог переодеться в каптерке, и завалился спать, в чём был.

Если ротный это увидит, то всё пропало — марш-бросок для всей роты обеспечен. Нужно срочно спасать себя, роту и ситуацию.