Спецоперация «Дочь». Светлана Сталина

В феврале 1966 года в Москве состоялся судебный процесс над Синявским и Даниелем. Процесс широко освещался в печати и привлёк к себе большое внимание. По-моему, его сделали гласным не для того, чтобы публично осудить инакомыслящих (хотя пресса делала упор именно на этом), а для того, чтобы расколоть общество и показать, что существует легальная форма протеста существующему строю. Без открытого суда над Синявским и попавшего как «кур в ощип» фронтовика Даниеля, без придания процессу общегосударственного звучания и громкого резонанса в мире, никто и ничего не узнал бы о писателе Синявском, и он не стал бы «страдальцем», каким его сделала власть. Суд над ними стал катализатором, мощным импульсом развития диссидентского движения.

Синявский, этот «трепетный провокатор», как назвал его в одноимённой книге Е. Голлербах (её он начинает фразой «Скажите: “Синявский” и вспомнится неприятное»)[83] отсидел четыре года из семи, написав в «тяжёлой неволе» три книги. После досрочного освобождения в 1971 году, непременным условием которого было признание вины и обещание исправиться, он выехал с семьёй во Францию. В порядке исключения, в благодарность за выполненное задание – подготовку Светланы к «побегу» (она всё время была «под колпаком» КГБ Синявского), ему было разрешено вывезти из СССР не только библиотеку, состоящую из редких старых книг (обычно разрешали вывозить издания, выпущенные только после 1945 года), но и древние иконы.

Русские эмигранты, живущие в Европе, относились к Синявскому крайне негативно, презирая и критикуя. Они закономерно утверждали, что он ненавидит всё русское и потому намеренно и грубо искажает историю русской литературы, очерняет память Пушкина и Гоголя.

Ю. Даниель отсидел свой срок полностью; времени для написания книг у него не было – инвалид войны работал на зоне.

Судя по восторженным страницам книги «Только один год», посвящённым Синявскому и его книгам, уроки учителя Светлана усвоила хорошо. Приговор суда стал сигналом для её протестного действия – выезда за границу. Тем более что тропа была обозначена: в октябре 1966 года в Москве от туберкулёза умер Браджеш Сингх, и для выполнения воли покойного его прах надо было отвезти в Индию.

Если принять во внимание, что «простой индийский коммунист» Браджеш Сингх был сыном раджи из аристократического индийского рода и, как написала Светлана, с «безнадёжным презрением относился к левым», то его работа в пакистанской разведке весьма логична. Для левых индийских коммунистов, которые хорошо знали Сингха, он был «не коммунист, а раджа».

«Случайное» знакомство индуса и Светланы в Центральной клинической больнице было организовано очень хорошо. Дальше всё покатилось как по маслу – отдых в Сочи, любовь, длительное (на полтора года) расставание.

Такую большую паузу сделали неслучайно. Она была нужна для проработки и согласования немаловажных деталей. Для этого подполковник Сингх поехал в США. В Америке он встречался с послом США в СССР Д. Кенноном, тем самым, который после «побега» будет постоянно опекать Светлану. Когда после Дели она очутилась в Швейцарии, через несколько дней туда прибыл Кеннон и имел со Светланой несколько продолжительных бесед. Позже, когда она получила горькое письмо от Иосифа, поражённого отъездом матери, и находилась в отчаянии, Кеннон письмом утешал её: «Не позволяйте себе самой усомниться в Вашей правоте… В Дели Вы следовали тому, чего требовала Ваша натура. Если бы Вы вернулись назад, в СССР, тогда, будучи врагом системы, Вы стали бы, в известном смысле, врагом самой себя. И всё это не принесло бы ничего хорошего Вашему сыну…Верьте, даже перед лицом этой огромной печали, что каким-то образом, которого ни мне, ни Вам не дано осознать, Ваше мужество и вера будут в конце концов оправданы – и для Вашего сына тоже».

Как вцепились! Не её натура требовала прийти в американское посольство в Дели, а ЦРУ с КГБ, и не была она врагом системы. Захотела бы вернуться к детям, точно убили бы – не для путешествия за сувенирами проворачивали такую операцию!

…Время шло, издательство «Прогресс» не спешило оформлять официальное приглашение Сингху на работу. Почему это происходило, теперь понятно. Неведомый режиссёр всё спланировал мастерски – столь длительное расставание обостряло чувства и делало встречу всё желаннее. Тем более что все согласования были проведены.

По приезде в Москву Сингх поселился у Светланы. После длительного пребывания в губительном для его лёгких климате Англии он тяжело болел. «Сингх был неизлечимо болен. Более двадцати лет бронхоэктазии (хронический бронхит), полученной в Англии, и эмфиземы привели его лёгкие в безнадёжное состояние. Антибиотики помогали на время, но холодный климат и простуды быстро выводили его из строя».