Спецоперация «Зверобой»

Какой же это был удивительный хлеб. Бабуля поставила на стол небольшой чугунок с вареной картошкой. Присела рядом за стол, с удовольствием глядя, как уплетают ее угощение разведчики.

– Тебя как звать-то? – спросила хозяйка.

– Меня Анна, а его Сергеем.

– Ага, Нюрой, значит. Посыльный мне сказал, что кашель у тебя не проходит. Не переживай. Травки я целебной заворю, на печке прогреешся, там камни горячие, жар полезный. Все пройдет, как с белых яблонь дым…

Баталин и Пивоварова, услышав такое из уст бабули, удивленно уставились на нее и перестали жевать. Хозяйка лукаво посмотрела из-под седых бровей и вздохнула.

– Ах, молодежь, молодежь, я ведь не всю жизнь в глухой деревне жила. Был в моей жизни Петербург, Невский проспект и совсем другая жизнь. А Сережу Есенина я всегда любила.

– Стихи его любили? – спросила Анна.

– Разве я сказала стихи. Я сказала Сережу. А стихи? Как же их не любить.

Разведчики примолкли. Страсть, как хотелось распросить хозяйку о ее годах в Питере, но, судя по всему, баба Уля не собиралась распространяться о своей личной жизни в прошлом.

– Как вам тут живется? – спросил Баталин, чтобы поддержать прерванный разговор.

– Какая жизнь под немцами, – тяжко вздохнула хозяйка.

– Часто они наведываются?

– Немцы нет, нечасто. А полицаи простоянно. Самогон хлещут, куражатся, людей запугивают…

Они посидели еще, поговорили, баба Ульяна заварила какие-то травы, заставила Анну выпить большую кружку отвара и уложила спать на лежанку печи.

– Грейся, спи, выздоравливай, – прошептала она, словно заговор, укладывая радистку.

Баталин прилег на полатях. Деревянный настил одной стороной примыкал к стене хорошо натопленной печки, было тепло и уютно.

Сергей проснулся рано. Анна еще спала, тихо посапывая на лежанке. Он отметил про себя, что ночью не слышал, как кашляла девушка. Бабы Ули в избе не было. Наверное, вышла во двор по своим делам. Сейчас хозяйка вернется, и они договорятся о том, сколько Пивоварова может погостить в ее доме. И Баталин может отправляться в обратную дорогу.

Он сидел на табурете, прислонившись спиной к уже остывшей за ночь печи. Признаться, уходить не хотелось. Но там ждали его боевые товарищи, его разведгруппа.

Баталин посмотрел в окно и увидел, как бежала к дому, тревожно оглядываясь, баба Ульяна. «Что-то случилось», – подумал он, бросился к лежанке, чтобы разбудить Анну. В это время в дом вбежала испуганная хозяйка.

– Ребятки, немцы! Броневик с той стороны деревни, на въезде.

Пивоварова спрыгнула с печки, натянула сапоги, куртку, Баталин схватил вещмешок, автоматы.

– Спасибо за все, баба Уля! – крикнула Анна. Разведчики выскочили из избы во двор, бросились к плетню, чтобы уйти огородом. Но их уже заметили, бронемашина затормозила у дома, гитлеровцы стали выпрыгивать на дорогу. Они бросились по скользкому мостику, ведущему к дому. Баталин остановился и дал очередь в сторону бегущих. Передний немец упал. Однако тут же показался из канавы. «Поскользнулся, гад», – подумал Сергей и полоснул еще раз. Фашист кувыркнулся в канаву.

Фашисты стали беспорядочно стрелять. Разведчики отвечали короткими очередями, отходили по кустарнику к лесу.

– Аня, беги! – крикнул Баталин. – Я прикрою!

Гитлеровцы вытянулись в цепь и старались окружить отступающих разведчиков. Сергей оглядывается. Впереди него метрах в пяти бежит Аня. До леса вроде рукой подать, но фашисты пытаются отрезать их от спасительного островка. Такое впечатление, что хотят взять живыми. Но сил у них маловато. Немцы то неожиданно появляются над кустами, то исчезают. «Пытаются подобраться поближе, – понял Сергей. – А хрен вам!» Он полоснул вокруг себя. Впустую. Вдруг перед ним, как из-под земли, вырос здоровый немец. От неожиданности Сергей отступает назад, нога скользит по мокрой траве, и он падает. Уже лежа на спине нажимает на спусковой крючок и… не слышит выстрела. Автомат не дрожит привычно в руке. Кончились патроны. Магазин пустой. Фашист не торопясь поднимает автомат. Смотрит не спуская глаз на лежащего у его ног противника. Но в следующую секунду он издает громкий хрип и неожиданно начинает медленно и грузно оседать на землю. Из его горла хлещет кровь. Фашист судорожно хватается пальцами за горло. Баталин только сейчас явственно видит, как из пробитой гортани торчит рукоятка ножа. «Аня…», – шепчет он омертвевшими губами.

Баталин оглядывается. Анна стоит рядом и протягивает ему руку. Сергей вскакивает, они отстреливаясь, вновь бегут к лесу. Командир слышит, или ему мерещится, что начинает работать «снайперка» Григорьева. Выстрелы гремят один за другим, бегущие немцы спотыкаются, падают в кусты. Эта поддержка огнем дает возможнеость добежать разведчикам до леса. Они уходят в глубь бора. По дороге их догоняет Григорьев.

– Коля, ты как здесь?

– Вас же нельзя оставить без присмотра даже на сутки. Знаю, как вас немцы любят. Потому пришлось погреть винтовку. А то застоялся, как конь в стойле.

– Спасибо, конь-огонь. Вовремя ты прискакал.

– Как Анна? – кивнул Николай в сторону радистки.

– Ты сам спроси.

Пивоварова только тяжело дышала.