Спецоперация «Зверобой»

Рано утром в госпиталь наведался старый знакомый майор из Смерша. Он разыскал Гурова.

– Как наш юный фашистский капитан? – поинтересовался особист. – Не пора ли ему на допрос?

– Облом, майор. Оказалось, он не фашистский капитан, а советский.

– Ты это так пошутил, доктор?

– Нисколько.

– Объясни, что произошло.

– Как только заговорил, представился Баталиным Сергеем Ивановичем, военинженером 3-го ранга.

Майор удивленно смотрел на врача. Он явно был расстроен таким оборотом дела. Видимо, особист уже поторопился доложить начальству, что есть ценный источник информации, а тут столь неожиданный поворот.

– Разберемся. Я забираю этого Юнга, или как там его…

– Недели через две, не раньше. Он очень слаб, еще не встает с кровати.

Доктор лукавил, пациент уже вставал и прогуливался по коридору, но Гурову хотелось по-настоящему поставить на ноги больного.

– Неделю тебе на все про все, Гуров. Понял? В следующий понедельник приеду.

Майор слово свое сдержал, приехал, забрал Баталина. Долго с ним особисты не возились: допросили и отправили в Москву. В поезде его сопровождал угрюмый, молчаливый смершевец. Сергей пытался несколько раз с ним заговорить, но тот заладил, как попугай: «Не положено». В Москве они с Белорусского вокзала добрались на Курский, потом электричкой до Подольска. Правда, о том, что это Подольск, Баталин узнал, когда они вышли из вагона электрички. Прочел на фронтоне вокзала.

– Вы мне хоть скажите, куда везете? – не выдержал Сергей.

Особист недоверчиво посмотрел на Баталина.

– А шо, не сказати? В спецлагерь НКВД.

– Куда?

– Я ж казав, в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь номер 174.

«Вот сволочи», – закипело внутри. Он же все объяснил на допросе в Смерше. Просил сообщить в разведуправление полковнику Селезневу. Нет, отправили в какой-то спецлагерь. А что его проверять?

Вместе с сопровождающим они шли по улице. Слева располагался жилой сектор – бревенчатые дома, полисаднички, ограды, справа – чисто поле. В конце улицы – высокий длинный забор, дощатая дверь, а за дверью большой пустой двор с одноэтажным деревянным бараком на краю.

Сопровождающий пропустил Баталина вперед. Вошли в барак. Пустой, темный коридор освещала тусклая лапочка под потолком. Вдоль коридора – кабинеты. Сопровождающий постучал в одну из дверей, приоткрыл ее, попросил разрешения войти.

Сергей переступил порог, поздоровался. В небольшой комнате стояла кровать, к ней вплотную была придвинута старая тумбочка, стол и два табурета. Горел свет, хотя окно вполне освещало комнату.

За столом сидел молодой человек с погонами старшего лейтенанта. Он кивнул сопровождающему. Тот вышел. Сергею предложил сесть на табурет.

– Я следователь Куропятник. А ты гауптман Пауль Юнг? Захвачен в плен советскими войсками в Смоленске? Правильно излагаю?

– Неправильно. Я военинженер 3-го ранга Сергей Баталин. Командир специальной разведывательно-диверсионной группы. Попал под артиллерийский удар, когда находился на боевом задании. Сообщите в разведуправление Красной…

– Молчать! – крикнул тонким, почти женским голосом следователь. – Что делать, куда сообщить, я знаю сам. – Отвечай: что ты делал в немецкой форме, среди немецких офицеров.

Старший лейтенант поднялся из-за стола. Глаза его горели праведным гневом. Судя по всему, он не сомневался, что перед ним фашистский шпион.

– В камеру его! – крикнул Куропятник надзирателю, который ждал за дверью.

Они прошли в конец коридора, и Баталин оказался в темной камере. У потолка висела синяя лампа. Сергей с трудом разглядел нары вдоль стен и сидящих на них людей.

– Добрый день, – сказал Баталин своим, едва видимым сокамерникам.

– Тут не бывает добрых дней, новенький.

– Тогда здравствуйте.

– И тебе не кашлять. Садись. Здесь порядок такой: кто последним пришел, тот занимает место у параши. Так что без обид.

«Какие уж обиды, – подумал Сергей. – Обещали героя, а определили на нары у параши». Он лег на нары, закрыл глаза, пытаясь упорядочить свои мысли. Как могло случиться такое? Да, его нашли полуживого в немецкой форме среди фашистов. И что? Это часть боевого задания. В первые дни он попал в госпиталь, как немецкий капитан. Но теперь-то все можно выяснить, достаточно одной телеграммы, да что там телеграммы, телефонного звонка в Разведуправление. Однако этого почему-то не сделали ни в Смерше в Смоленске, ни здесь. Более того, упоминание о разведуправлении, вызвало какую-то ненормальную реакцию у этого Куропятника. Впрочем, чему тут удивляться? Лейтенант Дрыгало в Куйбышеве в сорок первом тоже не желал звонить в Генштаб. Но сегодня не сорок первый…»

Баталин повернулся на бок на жестких нарах, с горечью подумал: что ж ему так не везет на следователей? «А есть кому везет?» – шевельнулся предательский вопрос. Сергею стало жутковато от той мысли, что все особисты одним миром мазаны. Неужто ничего не изменилось за два с лишним года войны, и этот Куропятник ничем не отличается от того сволочного куйбышевского Дрыгало. Впрочем, жизнь предоставит ему возможность сравнить двух стражников закона и безопасности.