Спецоперация «Зверобой»

Начальник разведотдела ответил не сразу. Просьба была вполне логичная. Святое дело предоставить ребятам возможность разыскать своего командира. Но он по рукам и ногам был связан приказом Разведуправления, который требовал в срочном порядке расформировать разведгруппу «Зверобой», а ее членов разослать по разным фронтам. Полковник, признаться, подивился такому решению: группа проработала в тылу врага больше года, чувствуется спайка, слаженность в коллективе, и тут вдруг раскидать кого на север, кого на юг. Впрочем, он не знал всех обстоятельства дела, но давно был знаком с полковником Селезневым и полностью ему доверял.

C ответом Яков Тимофеевич не спешил еще по одной причине: не только командиру, а каждому члену разведгруппы приказано доложить в письменном виде о своей работе в тылу. Разведчики быстры действовать, а вот писать… В общем, на это надо время. А тут они просят поискать командира. Тоже часом-двумя не обойдешься.

– Так и быть, – согласился полковник. – Дам я вам машину, ищите.

Он смотрел, как посветлели лица разведчиков, после его слов. Значит, командира они своего любили. А это дорогого стоит. Ильницкий решил пока не объявлять, что их разведгруппа срочно расформировывается. Пусть еще немного поработают вместе, плечом к плечу.

Через полчаса в штабу подкатил грузовик. Анну посадили в кабину, офицеры забрались в кузов. Сначала поехали на явочную квартиру, где несколько дней находились Анна и Сергей. Нет, туда Баталин не возвращался.

Ильницкий дал им еще несколько адресов, где мог появиться командир группы. Эти адреса были известны в Центре и, возможно, их сообщили Баталину. Однако и здесь разведчиков ждала неудача.

Анна предложила внимательно осмотривать тела убитых немецких офицеров, которые находились на улицах, во дворах. Они еще не были убраны.

Разведчики ездили по улицам города до позднего вечера. Казалось, обшарили все углы. Но командира так и не нашли. Ни живого, ни мертвого.

Утром хотели продолжить поиски, но Ильницкий сообщил, что берет эту обязанность на себя и продолжит работу. Им надлежало засесть за написание отчетов о своей более чем годовой работе в тылу врага.

Когда отчеты были завершены, начальник разведки фронта вновь собрал у себя группу.

– Обязан сообщить вам, что по приказу командования специальная разведывательно-диверсионная группа «Зверобой» расформирована. Члены группы убывают к новым местам своей службы. Куда конкретно? Можете ознакомиться с приказом.

В кабинете установилась напряженная тишина.

– А полковник Селезнев знает? – спросил Коскинен.

– Так точно. Это указание Москвы, Разведуправления Красной армии. Если будут вопросы, я их выслушаю, но ответить на них вряд ли смогу. Сам знаю не больше вашего.

Ильницкий смотрел на разведчиков, и ему искренне было жаль этих ребят. Любой начальник разведки может только мечтать о такой разведгруппе. Он просил Селезнева оставить их у себя, на Западном фронте, в полном составе, но тот был категорически против. Дал понять, что это не его воля.

– Яков Тимофеевич, это единственный выход спасти ребят. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше, – ответил ему загадкой Селезнев.

Полковник Ильницкий встал, вышел из-за стола.

– Спасибо за службу. Желаю вам удачи, товарищи.

Глава 2

Солдаты похоронной команды никуда не торопились. Впереди был долгий день. Летом ночь коротка, зато день… Впрочем, в их «похоронных войсках», что зимой, что летом, одним цветом. Это у артиллеристов или у танкистов пока совершил марш, добрался до позиции, расчехлил пушки, получил данные от разведки, провел расчеты, глядь, уже полдня позади. Выстрелил раз-другой – и зачехляй орудия. У них, у «похоронщиков», все по-другому. Им пушки готовить к бою не приходится. Затемно лошадь запряг и, как говорит командир, по холодку, по росе, вперед на работу до седьмого поту. А работы у них в любое время года по самые ноздри.

Похоронная лошадь, запряженная в телегу, трусила ни шатко ни валко.

– Н-о-о, шевелись. – Возница резво взмахнул вожжами, ударив по круглым бокам коня.

Конь ускоряет шаг, бежит, екая селезенкой. Колеса подпрыгивают на неровностях дороги.

– Что, Влас, хрен тебе в глаз. Не слушается немецкая кобыла, – рассмеялся, развалившейся в телеге напарник возницы, ефрейтор по фамилии Великий.

– Еще как слушается! – присвистнул Влас и перетянул коня кнутом.

Неделю назад их Бурый подорвался на мине. Хорошо, что «похоронщики», отпустив поводья, шли следом. Телега была загружена трупами, и это спасло солдат. Но верный друг, конь Бурый, погиб. Они, конечно, экспроприировали оставшуюся после отступления немцев кобылу, да вот досада, забыли спросить кличку.

– Тумба фашистская, мать твою! – выругался Влас.

– Почему Тумба? – поинтересовался ефрейтор.