Спецоперация «Зверобой»

Берия протянул документ, Селезнев взял, прочел, с удивлением увидел: чья-то услужливая рука устроила провокацию – вычеркнула из его текста слова «предположительно» и «подтверждений из других разведисточников пока не имеем». Внутри похолодело. «Какой же гад решил отличиться?» – спросил себя Павел Николаевич и не нашел ответа. Он пытался представить себе Верховного главнокомандующего, которому однозначно, без всяких там «предположительно», доложили, что Гитлер уничтожен, а потом… Что было потом, даже подумать страшно. Однако он решил не сдаваться без боя.

Полковник раскрыл папку и, в свою очередь, вручил генеральному комиссару другой документ.

– Что ты мне суешь? – засопел недовольно Берия.

– Это фотокопия нашего текста, направленного в Генштаб для доклада Верховному.

Берия пробежал глазами написанное. Потом поправил пенсне, стал медленно читать, бесшумно шевеля губами. Он посмотрел на Селезнева, выругался и махнул рукой.

– Иди, полковник, к еб…не матери. Запомни, обман Верховного я вам не спущу. Вишь, Гитлера они уничтожили. Герои, блядь…

Он нетерпеливо постучал карандашом по столешнице стола и указал на то место, где только что стоял Селезнев.

– Разведгруппу свою срочно сюда. Отзывай. Посылай самолет, вывози, делай, как хочешь, но чтоб через неделю все стояли в моем кабинете. Посмотрим, как они запоют.

Полковник покинул кабинет Берия. Нервная дрожь прошла только в машине. Но и теперь, по дороге в управление, он не мог полностью успокоиться. Берия, конечно, зверь, и то, что Селезнев вышел от него живым и невредимым, безусловно, большой плюс, но вопросы, которые задал ему генеральный комиссар, были вполне резонными. На них надо отвечать. Как можно скорее. Иначе в следующий раз ни он, ни его ребята дальше тюрьмы на Лубянке не уйдут.

В тот же день Селезнев отправил Баталину радиограмму. Сообщил, что Гитлер исполняет свои обязанности, о чем пишут немецкие газеты. Командир группы ничего вразумительного объяснить не смог. Обещал сделать все, что в его силах, дабы разгадать эту загадку. Но по-прежнему стоял на своем: в его докладе каждое слово – правда. Полковник был человеком опытным и прекрасно понимал, что означает приказ Берия срочно отозвать разведгруппу. Попади они в руки бериевских костоломов – и ответы нашлись бы быстро.

Полковник отдает приказ военинженеру Баталину радиосвязь с Центром прекратить. Была принята версия, что после проведения спецоперации группа находится в глухой немецкой блокаде и связь с ней потеряна.

Часть четвертая

Глава 1

Начальник разведки Западного фронта полковник Яков Ильницкий встретился с разведгруппой «Зверобой» сразу же, как только бойцов доставили в штаб.

25 сентября войсками фронта был взят Смоленск, разведчики вышли в расположение одной из наших частей, и полковник приказал срочно доставить их в разведотдел. Пожав руки каждому, Яков Тимофеевич спросил, как они устроились, покормили ли их и, получив положительный ответ, перешел к делу.

– Товарищи, доклады, отчеты о проделанной работе в тылу, чуть позже. А сейчас главное: где вы потеряли своего командира?

Разведчики угрюмо молчали. Голос подала радистка сержант Анна Пивоварова.

– Разрешите, товарищ полковник. Дело обстояло так. За несколько дней до освобождения города командир группы в форме немецкого капитана отправился в Смоленск. Я его сопровождала. Роли фашистского офицера и его русской подруги мы отрабатывали еще во время подготовки для заброски в тыл.

– Баталин владел немецким языком? – спросил полковник.

– В совершенстве, – ответил лейтенант Коскинен. – Даже диалектами.

– Вы откуда знаете?

– Мы с ним давно знакомы, – улыбнулся Коскинен, – еще с финской… Вторую войну вместе воюем.

Ильницкий удовлетворенно кивнул. Анна продолжила рассказ:

– В первый день мы прошлись по городу, потолкались в людных местах, где собираются немецкие офицеры, послушали и прибыли на оперативную квартиру. В последующие дни Баталин приказал мне находиться на квартире, а сам уходил в город. Двадцать второго, помню, пришел сияющий. Анька, говорит, у меня великая радость – вчера освободили мой родной город Демидов.

Радистка замолчала, сглотнула подкативший к горлу комок.

– В крайний раз я его видела во второй половине дня двадцать четвертого. Он, как всегда, собрался, предупредил, чтобы я никуда не выходила. Добавил, что идет на встречу с агентом. И не вернулся.

– Понятно, – произнес Ильницкий, – что ничего не понятно. Будем искать вашего Баталина. Я дам задание своим ребятам.

– Товарищ полковник, – обратился к Ильницкому военинженер Грибной, – разрешите нам подключиться к поискам.