Спецприключения Миши Шерехова

Пешком дорога заняла не больше пятнадцати минут. Коллеги в полголоса распевали то "Подмосковные вечера", то "Париж" и к четырем утра были уже на месте. Выбрав столик в уже полупустом кафешантане и, взяв по два пива, друзья начали долгий разговор о своем, о мужском. Шерехов с теплотой в голосе рассказал о редком таланте своей жены не переживать сильно при отъезде мужа в командировки, особенно в долгосрочные. Иванов поведал о необыкновенных глазах москвичек, в которых он всегда читал одно желание – отблагодарить его, Иванова, за то, что он есть на свете. А Верден вдруг неожиданно признался, что его Илона уехала на Лазурный берег с его другом Полем.

"Высокие отношения", – подумал Миша и представил себе, как бы он реагировал в такой ситуации. Ему стало по-мужски жалко Жака и он, не сдерживая своих чувств, обнял Вердена. Так они просидели до пяти, после чего, ощущая утреннюю прохладу и несколько протрезвев, решили немного поспать.

Верден уехал на такси, а друзья пешком не спеша спустились к гостинице и, поднявшись в номер, рухнули на кровати, не раздеваясь.

* * *

Утро, судя по дикой головной боли, не предвещало ничего хорошего. Контрразведчики проснулись достаточно поздно, чтобы идти на завтрак, и первым и единственным их желанием было привести в строгое соответствие разбегавшиеся в разные стороны мысли. На очередном изгибе крутой алкогольной спирали Шерехов поймал мысль о том, что без дозированного воздействия на организм он будет бегать за убегающими мыслями достаточно долго, а главное, безрезультатно. Идея разового дозированного воздействия на общее состояние организма привела Иванова в восторг, и ради её реализации он даже достал из неприкосновенного запаса бутылку «Столичной». На столе нашли кусочки засохшего хлеба и зачерствевшего сыра и как два истинных интеллектуала, обозвав все это пиршество «завтраком аристократа», выпили по первой. Шерехов сидел на стуле, прислушиваясь к реакции любимого тела. Вот тепло побежало по груди, постепенно поднимаясь к голове, без особых усилий достигло подбородка и остановилось. Иванов понял все без слов и не замедлил налить еще. После второй Миша почувствовал, как начали гореть щеки и уши, но сосуд тела еще не был наполнен живительной энергией и он попросил Иванова не тянуть, поскольку уверенности в опорно-двигательном аппарате еще не ощущал. Третья легла в лоно любимого организма как в давно ожидаемое, согретое прекрасным женским телом, ложе и доставило истинное удовольствие ценителям прекрасного мироощущения.

Не успели друзья насладиться новыми ощущениями обновленных тел, как в дверь постучали. Шерехов без вопроса открыл дверь, поскольку предполагал увидеть того, кого увидел. На Вердена было страшно смотреть. Серый цвет лица оттеняла свежая сорочка, а тяжелый взгляд над набухшими мешками говорил о том, что в Париже не владели тонким искусством поправлять здоровье народными средствами. По сравнению с розовощеким Шереховым Жак выглядел как покойник.

– Жак, что случилось? – искренне удивился Миша, – что произошло?

– Не спрашивай, – Верден тяжелой походкой прошел в номер.

Увидев бутылку водки, передернулся и широко раскрытыми глазами посмотрел на друзей, – Как вы можете?

– И ты сейчас сможешь, – сказал уже веселый Иванов и налил Вердену рюмку.

Взмахнув руками, как крыльями, Жак закричал: "Нет! Нет!", а затем под ласковыми, заботливыми взглядами друзей взял её и молча выпил.

Иванов налил еще. Подумав, он разлил остатки водки в две другие рюмки и сказал сказочный по красоте тост, тост откровение, тост-бомбу.

– Будем! – сказал Иванов, и друзья с радостью опрокинули рюмки.

Через пять минут на Вердена было приятно смотреть. Куда девалась бледность лица и суетливые движения рук! Перед друзьями стоял яркий представитель французских спецслужб – спокойный, уверенный в себе человек с горящими хищным огнем глазами. Шерехов для сравнения посмотрел на свои глаза в зеркало и тоже увидел в них блеск, правда скорее горячечный, чем хищный, но это его не расстроило ничуть. Блеск он и есть блеск.

Верден сказал, что машина ждет у подъезда и пора ехать в комиссариат. Друзья привели себя в порядок и надели выходные серые костюмы, что привело в восторг Жака – теперь все трое выглядели совершенно одинаково, как цыплята из инкубатора. Закрыв дверь, спустились вниз и отдав ключ сели в "Ситроен". Водитель с удивлением посмотрел на Вердена, и не мог понять причину удивительных перемен в его самочувствии и внешнем виде.

"Неужели и Верден стал баловаться "травкой", – мелькнула у него шальная мысль и, глядя в зеркало заднего вида на этих безудержно веселых русских, добавил про себя, – хотя с кем поведешься…"

А друзьям были действительно хорошо и, похлопывая друг друга по плечу, они громко поздравляли себя с выполнением ответственного задания Родины.