Спецслужбы мира за 500 лет

Сколько в предыдущие годы намерения этих доносчиков были безуспешны, столько в прошедшем они, к сожалению, достигли цели своей, ибо в ноябре месяце не только правительство, но вся столица была в такой тревоге, что даже в высших обществах при пушечных выстрелах во время возвышения воды полагали, что возмущение начинается!

По этому случаю приемлю смелость доложить Вашему Императорскому Величеству, что лучшие меры предосторожности суть те, которые покрыты непроницаемою тайною, и потому я поставил себе за правило действовать так, чтобы никто и не догадывался о принимаемых мерах предосторожности и чтобы в публике не могла родиться и самая мысль о возможности произвести возмущение во время твердого правления Вашего Императорского Величества».[384]

При всем обилии доносов (подчеркнем, доносов, а не агентурно-оперативной информации) шеф жандармов находился в полном неведении относительно существования в столице в течение уже двух лет тайного общества, организованного переводчиком МИД М. В. Буташевич-Петрашевским. Неповоротливость аппарата и политическая близорукость руководства в очередной раз сыграли злую шутку с прекрасно отлаженным оперативным механизмом, резко снизив его эффективность. В 1848 г. Я. Н. Толстой одним из первых обратил внимание правительства на увеличение политической роли рабочего класса в странах Западной Европы. Однако Орлов не проявил достаточного интереса к этой информации. Одновременно повышалась и роль разночинцев, все чаще принимавших участие в деятельности оппозиционно настроенных кружков. Политическая ограниченность, чванство и нежелание видеть рождение новых противников сводили на нет усилия многих талантливых оперативников, действовавших творчески и часто на собственные средства. Яркий тому пример – дело петрашевцев.

Примечательно, что первый раз слежка за М. В. Буташевич-Петрашевским была организована Третьим отделением в сентябре 1844 г. по докладу директора Царскосельского лицея генерал-майора Д. Б. Броневского, который сообщил, что чиновник Министерства иностранных дел ведет сомнительные беседы с некоторыми лицеистами. Слежка продолжалась в течение двух месяцев, но затем была прекращена. По итогам слежки ни гласный, ни негласный надзор полиции за Петрашевским установлен не был. Возможно, это было связано с личностью поднадзорного, отличавшегося эксцентричным поведением, и заслугами его отца, известного лейб-медика В. М. Петрашевского. Кроме того, основные усилия Третьего отделения в Петербурге были направлены на надзор за дворянскими салонами; напомним, что качество оперативной работы снизилось и размеры ее финансирования уменьшились. В итоге второй переводчик Департамента внутренних сношений МИД не удостоился пристального внимания столичной политической полиции.

После смерти Петрашевского-старшего в мае 1845 г. вокруг М. В. Петрашевского стал собираться кружок оппозиционно настроенных лиц. С весны 1846 г. собрания стали еженедельными (так называемые «пятницы у Петрашевского» или просто «пятницы»). На собрания приходили чиновники, учителя, студенты, писатели, художники, офицеры: Д. Д. Ахшарумов, А. П. Баласогло, В. А. Головинский, И. П. Григорьев, И. М. и К. М. Дебу, М. М. и Ф. М. Достоевские, С. Ф. Дуров, А. И. Европеус, Н. С. Кашкин, Ф. Н. Львов, В. Н. Майков, А. П. Милюков, В. А. Милютин, Н. А. Момбелли, А. И. Пальм, А. Н. Плещеев, М. Е. Салтыков, Н. А. Спешнев, Ф. Г. Толь, П. Н. Филиппов, А. В. Ханыков, И. Л. Ястржембский и др. Идеология и социальный состав петрашевцев отражали особенности тех лет, когда дворянскую оппозицию стала вытеснять оппозиция разночинцев.

Первоначально задачи кружка ограничивались самообразованием, знакомством с различными теориями материализма и утопического социализма, в частности Ш. Фурье и Л. Фейербаха.

Первой попыткой пропаганды идей материализма и утопического социализма стало издание «Карманного словаря иностранных слов». Первый выпуск (1845 г.) редактировал В. Н. Майков при участии М. В. Петрашевского, второй (1846 г.) – сам Петрашевский.

Для того чтобы обойти цензурные ограничения, Петрашевский использовал несколько оригинальных приемов. Во-первых, словарь был посвящен великому князю Михаилу Павловичу. Во-вторых, рукопись была представлена в Цензурный комитет в малочитаемом виде. В-третьих, в словаре использовалась иносказательность. Но вскоре цензура спохватилась, и тираж был конфискован, до читателей дошли лишь 350 экземпляров из напечатанных двух тысяч.