Спецслужбы мира за 500 лет

Тем временем оперативно-розыскные мероприятия продолжались. Попытки завербовать прислугу (дворника и др.) не удались. Третьего марта из Костромы прибыли два агента Липранди: купец В. М. Шапошников и мещанин Н. Ф. Наумов. На следующий день они сняли помещение в доме Петрашевского, намереваясь открыть табачную лавку. Лавка была открыта, и это позволило организовать стационарный наблюдательный пункт. Те же Шапошников и Наумов получили билеты извозчиков, и таким образом была решена проблема наружного наблюдения за гостями Петрашевского, приходившими на «пятницы». У Липранди появились имена петрашевцев и их адреса.

Между тем Антонелли все еще не был допущен к посещению «пятниц», поэтому информация о том, что происходит на квартире Петрашевского, по-прежнему отсутствовала. Наконец Антонелли не выдержал и 11 марта явился на «пятницу» без всякого приглашения. Присутствующим он сказал, что выпал из извозчика прямо перед домом и едва не сломал ногу. Таким образом, внедрение состоялось.

С 16 января по 14 апреля 1849 г. в Петербурге было выявлено 63 кружковца. Примечательно, что Антонелли своего знакомства с Липранди не скрывал, и Петрашевский пытался через Антонелли узнать о его планах. Петрашевский, кстати, знал и о том, как было раскрыто Кирилло-Мефодиевское общество. А что касается Липранди, то он уже не сомневался в том, что в дальнейшие планы петрашевцев входит организация вооруженного восстания.

Один из оперативных приемов Липранди – знакомство Петрашевского со «свирепыми черкесами», которые якобы, прибыв с Кавказа, квартировались у Антонелли. На самом деле «черкесы» были отобраны из числа конвойцев лейб-гвардии Кавказского горского полуэскадрона. Петрашевский готовил для них наставления для «возмущения Кавказа», которые через Антонелли попадали к Липранди.

Была выявлена и связь петрашевцев с поляками, проживавшими в Петербурге: чиновником Морского министерства Н. А. Кашевским, вольнослушателем Петербургского университета А. Т. Мадерским, чиновником железнодорожного ведомства Е. Марцинковским, служащим Заемного банка К. Витковским, чиновником МИ. В. Войцеховским. А связь с поляками – это уже вопрос не только внутренней, но и международной политики.

Липранди пишет:

«В то же время обозначилось, что люди, принадлежащие к наблюдаемому обществу, находились вне столицы, в разных провинциях, и об них здешние сочлены ясно говорили, что им поручено везде стараться сеять идеи, составляющие основу их учения, приобретать обществу соумышленников и сотрудников и таким образом приготовлять повсюду умы к общему восстанию. Бумаги арестованных лиц обнаружили, что подобными миссионерами были: в Тамбове – Кузьмин, в Москве – Плещеев, в Ростове – Кайданов, в Сибири – Черносвитов, в Ревеле – Тимковский и проч.».[388]

Это подтверждает, что у петрашевцев были налажены связи с губерниями.

В середине апреля Перовский доложил императору, что всего в кружках, связанных с петрашевцами, по России насчитывается до полтысячи человек и предложил продолжить наблюдение, чтобы иметь юридически безукоризненные доказательства вины подозреваемых лиц. Однако ни дальнейшей разработки тайного общества, ни сколько-нибудь толкового следствия не состоялось. Николай I, принявший к тому времени решение об участии русских войск в подавлении революции в Венгрии, приказал Перовскому передать дело петрашевцев Орлову, и тот, опять же по указанию государя, приступил к немедленным арестам, которые начались утром 23 апреля. К следствию было привлечено всего 123 человека.

Во время арестов произошло рассекречивание П. А. Антонелли. Адам Сагтынский, третье лицо в политической полиции, разговаривая с Ф. М. Достоевским, держал в руке список арестованных, в котором Антонелли фигурировал как агент. Достоевский заметил фамилию и немедленно поставил в известность своих товарищей. Слабо верится, что Сагтынский допустил служебную оплошность: он имел более чем двадцатилетний опыт оперативной работы. Вероятнее всего, что Орлов, Дубельт и Сагтынский пытались принизить заслуги МВД в раскрытии кружка петрашевцев и занялись дискредитацией лиц, осуществивших эту операцию. То есть это – проявление межведомственных и межличностных политических и служебных интриг, существующих во все времена и приносящих чаще всего негативные результаты.

В самом Третьем отделении в январе 1849 г. из архива пропало 18 докладов Орлова Николаю I с личными резолюциями императора; затем вырезки из докладов по почте были доставлены в Зимний дворец. Расследование установило, что документы были похищены сверхштатным чиновником А. П. Петровым «для передачи частным лицам» из корыстных побуждений. Итогом стала реорганизация архивного дела. Отныне архивисты постоянно должны были проживать в здании Третьего отделения по адресу Фонтанка, д. 16.