Спецслужбы мира за 500 лет

Первоначально штаты сыскной полиции состояли из начальника, его помощника, четырех чиновников особых поручений, двенадцати полицейских надзирателей и двадцати вольнонаемных сыщиков, имевших гражданские чины. Тридцать первого декабря 1866 г. приказом Ф. Ф. Трепова за № 266 начальником петербургской сыскной полиции был назначен И. Д. Путилин.

Сыскная полиция занималась розыском подозреваемых, если не было известно место их пребывания или в случае побега обвиняемых. Розыск проводился по решению суда и по представлению судебного следователя или прокурора. Также она вела розыск имущества, на которое было наложено взыскание. Кроме розыскной деятельности на сыскную полицию были возложены обязанности ведения учета и наведения справок о лицах, которых задерживала участковая полиция, если у этих лиц не было паспорта или если они обвинялись в каких-либо преступлениях. Лица предосудительного поведения подлежали выявлению и высылке из столицы.

В декабре 1866 г. Н. Е. Шляхтин по собственному желанию был освобожден от должности начальника Охранной стражи и переведен советником губернского правления в Казань, а на его место назначен надворный советник Ф. Ф. Гаазе. Штат стражи, уменьшенный наполовину, состоял из начальника, двух его помощников, двух агентов и сорока стражников. Однако это не сказалось на бюджете стражи, ей по-прежнему отпускалось 52 тысячи рублей в год.

В январе 1867 г. перлюстрационное отделение в Варшаве перешло из ведения наместника в подчинение министра почт и телеграфов[449] И. М. Толстого. Общее руководство перлюстрацией до 1886 г. осуществлял директор Санкт-Петербургского почтамта. Пакеты с перлюстрированной перепиской представлялись императору.

В Третьем отделении появился секретный архив, в котором сосредоточивались политические дела и материалы перлюстрации, систематически пополнялась фототека и «Алфавит лиц, политически неблагонадежных».

Охране государя, помимо революционеров, немало трудностей доставляло и поведение императора, обусловленное особенностями его характера. Приведем пример. По приглашению Наполеона III Александр II прибыл в Париже для посещения Всемирной выставки 1867 г. В рамках визита планировалась встреча германского, русского и французского императоров. Но, как стало известно впоследствии, Александр II преследовал и личную цель – свидание с княжной Е. М. Долгоруковой. Их роман начался весной 1865 г. после внезапной смерти наследника престола Николая Александровича. По свидетельству камер-фрейлины А. А. Толстой, Александр встречался с Долгоруковой даже в Зимнем дворце – в кабинете Николая I, имевшем отдельный вход с площади и потайную лестницу, соединявшую кабинет с апартаментами императора. Государь оказался неплохим конспиратором: о тайных встречах долгое время ближайшее окружение не подозревало.

Мы затронули эту деликатную тему только в связи с тем, что она имеет прямое отношение к личной безопасности Его Величества. В день приезда в Париж 20 мая 1867 г. государь посетил «Опера-Комик», после чего вернулся в Елисейский дворец. Около 23 часов 30 минут он сообщил министру Императорского двора и Уделов В. Ф. Адлербергу, который одновременно являлся и командующим Императорской Главной квартирой, о желании прогуляться пешком и занял у него 100 тысяч франков. Александр особо подчеркнул, что сопровождать его не нужно. Министр немедленно уведомил о произошедшем П. А. Шувалова.

«Адлерберг, – вспоминал Шувалов, – тут же сообщил мне об этом странном случае, и, поскольку в моем распоряжении находились мои собственные агенты (не говоря уже о французской полиции), которые должны были издали следовать за государем, куда бы он ни направлялся, я остался почти спокоен. Мы вернулись в свои комнаты, конечно, позабыв о сне, ожидая с минуты на минуту возвращения императора. Но когда пробило полночь, потом час и два, а он не появлялся, меня охватило беспокойство. <…>

Полицейские агенты, которым было поручено вести наблюдение за императором очень деликатно, могли упустить его из виду, а он, плохо зная расположение парижских улиц, легко мог заблудиться и потерять дорогу в Елисейский дворец. Словом, мысль об императоре, одиноком в столь поздний час на улице со ста тысячами франков в кармане, заставила нас пережить кошмарные часы. Предположение, что он мог быть у кого-то в гостях, даже не пришло нам в голову; как видите, это доказывает наше полное неведение относительно главных мотивов его поступков. Наконец, в три часа ночи он вернулся… Что же произошло с ним этой ночью?