Спецслужбы мира за 500 лет

Осень 1868 г. прошла в яростных спорах в среде российской революционной эмиграции. В журнале «Народное дело», издателями которого были М. А. Бакунин, Н. И. Жуковский и Н. И. Утин, была представлена анархистская доктрина Бакунина, которую Утин воспринял в штыки. В редакции после этого произошел раскол – Бакунин и Жуковский вышли из ее состава. Тогда же Бакунин и создает свой «Альянс…» – тайную организацию, имевшую, кроме Швейцарии, секции в Испании, Италии и Франции. Одновременно Бакунин и его сторонники начали кампанию против Генерального совета I Интернационала стремясь взорвать его изнутри.

Осенью 1868 г. – весной 1869 г. в России прокатилась волна студенческих беспорядков, затронувшая в первую очередь Петербургский и Московский университеты, Технологический институт и Медико-хирургическую академию. Весной 1869 г. многие члены «Сморгонской академии» были арестованы, и она прекратила существование, но возникли новые нелегальные студенческие кружки.

В апреле 1869 г. управляющим 3-й экспедицией Третьего отделения был назначен К. Ф. Филиппеус. Экспедиция вела наблюдение за проживающими в России иностранцами, собирала сведения о политическом положении, революционных партиях и организациях зарубежных государств. В 1874 г. Филиппеус писал:

«И теперь живо помню мое удивление, когда 1 апреля 1869 года мне впервые были вручены секретные суммы и вслед за тем представились господа агенты, а именно: один убогий писака, которого обязанность заключалась в ежедневном сообщении городских происшествий и сплетен. Первые он зауряд выписывал из газет, а последние сам выдумывал. К тому же доносить о происшествиях по городу составляет обязанность городской полиции, с которой, а также с газетчиками, не только одному агенту, но и десятку их нет возможности конкурировать; а заниматься пошлыми лживыми сплетнями не могло, по моим понятиям, входить в круг действий политической агентуры, и оно слишком претило моей натуре. Так что, отменив тогда эти вздорные записки, я дал автору их поручение съездить в село Иваново и составить подробное описание этого „русского Манчестера“. Кроме его, ко мне явились: один граф, идиот и безграмотный; один сапожник с Выборгской стороны – писать он не умел вовсе, а что говорил, того никто не понимал и с его слов записать не мог; двое пьяниц, из коих один обыкновенно пропадал первую половину каждого месяца, а другого я не видел без фонарей под глазами или царапин на физиономии; одна замужняя женщина, не столько агентша сама по себе, сколько любовница и сподручница одного из агентов; одна вдовствовавшая, хронически беременная полковница из Кронштадта и только два действительно юрких агента. Вот состав агентуры, которую я принял при вступлении в управление третьей экспедиции. Все исчисленные агенты получали в общей сложности до 500 рублей в месяц. Полагаю, что мне не были переданы те лица, которые сами не пожелали сделаться известными новому начальнику агентуры».[460]

Если верить Филиппеусу, положение с агентурой Третьего отделения, обязанной надзирать за иностранцами, было крайне неудовлетворительным.

В это же время С. Г. Нечаев, один из наиболее активных участников студенческих волнений, вольнослушатель Петербургского университета, совместно со П. Н. Ткачевым, публицистом и литературным критиком, зимой 1868/69 гг. организовали нелегальную студенческую группу. Программа революционных действий группы предусматривала «радикальную перестройку нелепых и несправедливых общественных отношений» посредством социальной революции. Своей ближайшей задачей нечаевцы считали увеличение численности единомышленников путем пропаганды и агитации (распространение прокламаций, организация кружков, сходки и т. п.). До мая 1869 г. эта деятельность должна была осуществляться в столицах, летом предполагалось увлечь пропагандой учащуюся молодежь губернских и уездных городов, а к осени перенести центр деятельности «в народ» (фанатик Нечаев был уверен, что крестьянское восстание непременно начнется весной 1870 г.).

«Он смел и остроумен, – показала на следствии В. Александровская, – но не всегда осторожен, смел до дерзости. Деспот весьма односторонний. Хитер и подозрителен, но не глубок и односторонне легковерен. Непреклонной воли, но с неверным соображением. Деятелен до изнурения. Общечеловеческих мирных стремлений или слабостей никаких не проявляет, кроме слепой само уверенности. Как понимание людей, так и всего окружающего у него односторонне. Так, например, он убежден, что <…> если их ставить [людей] в безвыходное положение, то у них, невзирая на их организацию и воспитание, непременно выработается отважность в силу крайней в том потребности. <…> Делом своего общества, по-видимому, он весь поглощен; других интересов для него не существует. <…> Излишков себе никаких не позволяет».[461]