Спящие красавицы

Лила не успела бы затормозить, даже если бы хорошо выспалась, не на такой скорости. Она дёрнула руль вправо и разминулась с женщиной на считанные сантиметры. Впрочем, не совсем, разминулась. Она отчётливо услышала удар и боковое зеркало, внезапно, стало показывать её собственное лицо, а не дорогу позади.

Тем временем, ей самой пришлось бороться с потерявшей управление машиной. Она снесла почтовый ящик, тот улетел куда-то вверх, повсюду разлетелись письма. Позади неё столбом стояла пыль, она ощутила, как автомобиль неуклонно летел в канаву. От тормозов, в данной ситуации, толку было мало, поэтому она сильнее нажала на газ, машина, царапая днищес, влетела в кучу гравия и покатилась под уклон. Если на её пути окажется кочка, она перевернется, и шансы увидеть выпускной Джареда устремятся к нулю.

Лила дернула руль влево. Несколько секунд машина скользила, затем колеса поймали сцепление с дорогой, и она выехала на шоссе. Оказавшись на асфальте, она резко ударила по тормозам, сила инерции бросила её вперед, так, что она, буквально, ощутила, как глаза вываливаются из орбит.

Машина остановилась, оставив позади себя длинный двойной след плавленой резины. Сердце Лилы бешено колотилось в груди. Перед глазами метались черные точки. Она восстановила дыхание и посмотрела в зеркало заднего вида.

Женщина не убегала ни в лес, ни в сторону Лысой Горы, где дорога ответвлялась в направлении Болл Крик Ферри. Она просто стояла и смотрела на своё плечо. Эта поза, вместе с голой задницей, выглядывавшей из-под подола рубашки, смотрелась довольно кокетливо. Она выглядела совсем как рисованная девушка с картины Альберто Варгаса[17].

Быстро дыша, Лила отъехала назад, на проселочную дорогу, ведущую на небольшую ферму. Во рту стоял соленый привкус адреналина. На крыльце дома стояла женщина с младенцем на руках. Лила опустила стекло и прокричала:

— Вернитесь в дом, мэм. Живо.

Не дожидаясь, пока та выполнит приказ, Лила нажала на газ и помчалась к Лысой Горе, туда, где стояла женщина. Ехать пришлось осторожно, чтобы не врезаться в сбитый почтовый ящик. До неё донесся скрип металла о металл.

Ожила рация. Это оказался Терри Кумбс.

— Первый, это Четвертый. Ты там, Лила? Ответь. У нас тут два мертвых варщика мета неподалеку от лесопилки.

Она схватила рацию и коротко бросила:

— Не сейчас, Терри, — и отшвырнула её на боковое сидение. Она остановилась напротив женщины, отстегнула застежку на кобуре и, выходя, в шестой раз за карьеру в правоохранительных органах, достала пистолет. Когда она увидела её длинные стройные ноги, подтянутую грудь, она вспомнила свой путь сюда. Неужели прошло всего 15 минут? «Чего уставился?» — спросила она. И Антон ответил: «Утро замечательное».

Если вид этой женщины, стоящей на пригородном шоссе Дулинга, не означал замечательное утро, Лила не могла представить, что же тогда означало.

— Поднимите руки. Живо. Давай, руки вверх!

Продавщица Косметики, она же Утренняя Красотка, подняла руки.

— Вы вообще в курсе, что чуть не погибли?

Эви улыбнулась. Улыбка растянулась во всю ширь.

— Не очень, — сказала она. — У тебя всё было, Лила.

8.

— Я не хотел её трогать, — проговорил старик дрожащим голосом.

Коричневая полосатая кошка лежала в траве. Рядом с ней, на коленях, стоял одетый в камуфляжные штаны судья Оскар Сильвер. Лежащая на боку кошка выглядела вполне живой, за исключением правой передней лапы, причудливо изогнутой в форме латинской буквы V. При более пристальном осмотре можно было разглядеть кровавые подтёки вокруг её глаз. Она прерывисто дышала и по какой-то, ведомой только кошкам причине, мурлыкала.

Фрэнк присел рядом с ней. Она сдвинул солнечные очки на лоб и сморщился от яркого утреннего солнечного света.

— Мне жаль, сэр.

Некоторое время назад, судья плакал, но сейчас перестал. Фрэнк терпеть этого не мог, хотя удивлен не был — люди любили своих домашних животных, относились к ним так, как не относились к некоторым людям.

Как там сказал мозгоправ? Вытеснение? Да, любовь жестока. Фрэнк считал, что единственные, за кем надо присматривать в этом мире, не могли иметь ни кошек, ни собак. И за собой, конечно, нужно следить. Держать всё под контролем. Оставаться спокойным.

— Спасибо, что приехал так быстро, — сказал судья.

— Это моя работа, — ответил Фрэнк, хоть это и не было правдой. В его обязанности, как сотрудника службы по надзору за животными, входили, скорее еноты и бродячие собаки, нежели умирающие кошки. Он считал Оскара Сильвера другом или кем-то вроде того. Ещё до того, как из-за болезни почек судья Сильвер досрочно отправился на пенсию, Фрэнк иногда угощал его парой кружек пива в «Скрипучем колесе», а тот в свою очередь порекомендовал хорошего семейного юриста и помог устроить с ним встречу. Также Сильвер однажды «дал консультацию» Фрэнку, когда тот признался, что повышал голос на жену и дочь (предпочтя при этом не обращать внимания на удар кулаком в стену кухни).