Спящий мир

Лиле замечала, как интерес к миру грёз, на пару дней ожививший миротворцев, гас, словно свеча, накрытая стеклянной банкой. В их глазах снова поселилась тоска, а некоторые из братьев вовсе потухли: Трик-трак второй день не хотел подниматься с постели, не ел и не пил. Пришло время утренней молитвы: дверь захлопнулась за последним миротворцем, а он лежал, с головой закутавшись в покрывало. Не особо терзаясь из-за пропуска молитвы, Лиле подсела к поникшему брату и погладила его по плечу. Трик-трак не шевелился. Тогда она стащила с него одеяло и заглянула в лицо, но брат перевернулся на живот и уткнулся в свёрнутый рюкзак, служивший ему подушкой. Лиле прикусила губу: вчера Трик-трак так же лежал, но он хотя бы ответил ей, что раз солнце всё равно не взойдёт – нет смысла вставать, а сегодня – вообще ничего… Рядом с рюкзаком валялся розовый зонтик; на Тетре Трик-трак настолько боялся ливней, что не смог отправиться без него в другой мир. Однако на Живой земле зонт ему так и не пригодился, зато здешняя серость сжигала брата быстрее любого кислотного дождя.

Опасаясь, что Трик-трак умрёт от тоски, ещё вчера Лиле смастерила солнце из древесной коры в надежде взбодрить маленьким чудом брата, да и всех миротворцев. Вышло оно немного квадратным и совершенно не жёлтым, но Лиле это не смутило, и она заставила брата Сиву натянуть верёвки между деревьями и подвесить солнце над их поляной так, чтобы, дёргая за канаты, можно было передвигать его по «небу». Однако чтобы увидеть светило, висящее за окном, Трик-траку надо было подняться.

– Я смастерила солнце для тебя, – прошептала Лиле ему на ухо, – вставай, посмотри.

– Из бумаги?

– Не совсем.

– Играйся сама со своим солнцем, недоразвитая, – чуть слышно пробормотал брат Трик-Трак.

Лиле вылетела из дома. Братья и сёстры погрузились в медитацию, прикрыв глаза: кто-то старался концентрировать внимание на дыхании, а кто-то досматривал утренние сны.

– Хорошо! – изображая истерику, объявила Лиле.

Она подожгла факел и встала под солнцем:

– Хорошо, пусть наш брат лежит и умирает от тоски, пока вы расслабляетесь в нирване. Плевать.

Её крики заставили миротворцев очнуться.

– Я сделала солнце – всем снова плевать! Так будем жить без него, видеть и дальше только серость, если вам угодно! – Лиле взметнула факел навстречу тучам и подожгла деревянные лучи.

– Что ты творишь?! – вскрикнул кто-то.

Лиле бросила факел и рванулась к верёвкам, натягивая их и заставляя солнце, раскачиваясь, подниматься над поляной. Одни Миротворцы смотрели на неё, как на обезумевшую, другие как на капризного ребёнка, но и к тому, и к другому Лиле давно привыкла, только вот план её неожиданно был нарушен: раздуваясь на ветру, пламя перекинулось с солнца на веревку. Лиле испугалась, что канат перегорит быстрее коры и Трик-трак так не увидит полыхающее в небе светило.

Ярра, первым сообразивший, что нужно делать, бросился в дом с криком:

– Трик-трак, очнись, эта дурища зажгла солнце!

Огненный шар полз точно мимо окна, и, по расчёту Лиле, Трик-траку нужно было только повернуть голову, чтобы его увидеть. Верёвки в её руках скользили, а пламя устремилось к деревьям, за которые крепился канат.

– Если огонь перекинется на деревья, мы все погорим! – крикнул брат Мтори.

Но было поздно: пламя, словно белка, проскакало по верёвкам и, подхваченное ветром, прыгнуло на ветви.

– Рубите деревья, – приказала Мора, и Лиле шарахнулась в сторону, уворачиваясь от братьев, с топорами ринувшихся к сухостоям.

В это мгновение верёвки перегорели, и солнце упало, с треском ударившись оземь. Стучали топоры, братья оглашали поляну руганью и проклятиями. «Какую забаву я всем устроила!» – радостно подумала Лиле и, опомнившись, с некоторой опаской глянула на Мать: не отправит ли она её на покаяние? Елена так и сидела, скрестив ноги. Заметив воспитанницу, улыбнулась ей и кивнула в сторону дома. С облегчением Лиле обернулась: из окна торчали всклокоченные головы Трик-трака и Ярры. Вокруг рубили полыхающие деревья, расползался дым и запах гари; Ярра смеялся, наблюдая за суетой, а испуганная физиономия Трик-трака как бы спрашивала: «Ты сума сошла?». Решив, что чувство потрясения намного лучше безнадёги, Лиле зачерпнула в консервную банку каши и подала её Трик-траку прямо в окошко:

– Как тебе солнце?

– Жаркое, – чуть улыбнулся брат, принимая подношение.

Оставив миротворцев самих разбираться с последствиями нисхождения огненного светила, Лиле, прихватив уже дважды изрисованный блокнот да угольки, полетела на своё тайное место в Заповедном лесу.

В тайном месте среди высоких почерневших елей пряталась череда глинистых оврагов, и Лиле представляла, что по ним бежит неспешная речка, а одно дерево, на котором любила восседать Лиле, протянулось, как мост, и соединило её края. Другое дерево накренилось так, что если бы на его изогнутые ветви кто-то догадался подвесить качели, то она могла бы качаться прямо над водой. Лиле запнулась и едва не выронила из рук сокровища: в её уединённом волшебном тайном месте, о котором никто не знал, сидел Ингвар.