Спящий мир

– Ты что здесь делаешь?!

Солдатик не реагировал, будто она не человек, а стрекоза, случайно пролетевшая мимо.

– Эй! Это моё тайное место! Сидел бы где-нибудь ещё, – проворчала Лиле и, уже собираясь уходить, поняла, что с Ингваром что-то не так.

Кажется, она впервые видела его без повязки и заметила, что, хоть и лицо его было довольно молодым, в чёрных волосах пробивались нити седины. Глаза солдатика, равнодушные, точно у аквариумной рыбы, отстранённо следили за ней, а по подбородку текла слюна.

– Ты накурился что ли?

Он не шевелится.

Лиле вздохнула, понимая, что нельзя бросать человека в таком состоянии, и вскарабкалась на дерево-мост. Придётся сидеть с Ингваром и ждать, когда он начнёт блевать, и поворачивать его набок, чтобы придурок не задохнулся. Представив это, Лиле яростно распахнула блокнот: «Тайное место осквернено навсегда!» Когда-то пару лет назад у неё был карандаш, и она изрисовала им все страницы. Нынче карандаш давно завершил своё существование в костре, и она рисовала угольком поверх старых эскизов. «Отлично! Я покажу этот портрет твоим детям, когда ты будешь говорить им о вреде наркотиков». Пока она пририсовывала ему рога и слюну, капающую из угла рта, так увлеклась, что не заметила, как солдатик куда-то исчез.

Ингвар. Живая земля

Прошла почти неделя, а ему так и не удалось найти Соль и отправить её в мир грёз. Если она снова нападёт на кого-то из миротворцев, Елена не станет церемониться и прикажет Азовке начать охоту. В этом он не сомневался, «милосердная» Мать уже на деле доказала ему, что все их слова о мире без убийств и насилия ничего не стоят.

Сектанты вставали рано на общую молитву, а Ингвар отправлялся на поиски призрака. Однако в этот раз подняться ему не удалось. Перед носом прошли чьи-то ноги в потрёпанных ботинках, кто-то перешагнул через него – миротворцы поднимались с лежанок и выходили из дома, не замечая, что Ингвар дёргался, пойманный в своём же теле, словно муха на клейкой ленте.

– Отпусти меня, мир грёз! – молил он, но в этот раз слова не сработали.

Уже давно миротворцы покинули домик, закончили молитвы и начали медитацию, а Мир грёз так и не выпускал его, показывая каких-то мелких эспиритов, рывших нору и напевавших при этом дурацкую песенку, которая задавала темп. Песенка вызвала у Ингвара воспоминание: что-то о Соль, сидевшей верхом на боевой каракатице. Соль распахнула походную аптечку и обнаружила, что весь обезбол опять стащили в погоне за эйфорическим сном. Она напевала «Во времена былой любви» и осуждающе качала головой, глядя на Ингвара, а он делал вид, что непричастен к исчезновению таблеток.

– Пожалуйста, отпусти меня, мир грёз, – уговаривал Ингвар, – я сам приду к тебе прямо сегодня, обещаю.

Он даже не сразу понял, что сжимает кулак и пальцы вновь повинуются ему. Без промедления поднявшись с опостылевшего пола, где он уже разглядел каждый оброненный волос и каждую выбоину в наспех обработанной древесине, Ингвар направился в лес. Он наконец-то придумал, как призвать Соль.

Лиле. Живая земля

– Мы сбежали, мы сбежали!

– Нельзя ли потише? – прошептал Ясень, оглядываясь на миротворцев. – Ничего не происходит, к чему такие восторги?

– Как не происходит?! Жизнь полна чудес, а мы затеваем настоящую слежку!

Сива кивнул:

– Поторопимся, пока след не остыл, иначе не догоним.

Перед глазами мелькал мертвый лес, поваленные деревья, в животе рождалось желание бежать быстрее, как будто нарушаешь комендантский час, забравшись на территорию кладбища, и одновременно нужно было двигаться тихо-тихо, чтобы не услышали души умерших и тот, кого они преследовали. Троица притаилась на холме, в густом, но хрустящем от каждого движения кустарнике и стала наблюдать.

– Кажется, он поёт, – сказал Сива.

– Что поёт? – прошипел Ясень.

– Дай взглянуть, – не поверила Лиле.

– Погоди. Попробую прочесть по губам, но либо это стихи, либо какая-то песня. – Сива вдавил бинокль в глаза и подытожил. – Поёт «Во времена былой любви».

Ясень фыркнул в бороду, а Лиле наморщила нос:

– Солдатик с ума сошёл?

Сива отмахнулся от них и продолжил следить за объектом.

– Да дай уже поглядеть, – взмолился Ясень.

– И мне.

Сива с неохотой отлепил бинокль от лица, вокруг глаз его остались красные следы от окуляров, и передал прибор Ясеню. Вчера кто-то из братьев вновь видел призрачную Соль. Азовка радостно сообщила, что лук её готов и стрел она сделала предостаточно, чтобы начать охоту. Елена пока медлила с решением, но позже, когда друзья остались втроём, учёный выдвинул гипотезу о том, что теперь Ингвар активнее будет стараться вернуть свою скиталицу в мир грёз. Лиле тут же опровергла его догадку, напоминая, что Ингвар – душевно недоразвитое существо и ему плевать на свою подругу, тем более уже мёртвую, что он не раз им и показывал. Однако Сива упорствовал на своей идее, и они с ним поспорили на сотню щелбанов, а Ясень вызвался быть судьей.

– И впрямь поёт, – хмыкнул Ясень, подкручивая окуляры бинокля.