Спят курганы темные

– Я знаю этот сад – мне нравилось в нем гулять. Только скажите мне честно – вы приехали по мою душу? Я понимаю – обстоятельства моей смерти и последующего воскрешения в вашем времени настолько необычны, что они не могут не заинтересовать лиц, принадлежащих к определенным службам нынешней России. И вы наверняка имеете к ним отношение…

Поручик внимательно посмотрел на меня.

Не желая лгать, я кивнул.

– Алексей Иванович, – вступил в разговор Павел, – вы тут поговорите с моим другом, а я схожу, узнаю, нет ли каких-либо известий от наших разведчиков. Удалось ли им отловить побегушников…

Чтобы наша беседа была более непринужденной, я предложил Фольмеру присесть и разрешил ему курить. Он достал из кармана пачку каких-то дешевых местных сигарет, щелкнул газовой зажигалкой и с наслаждением затянулся. Я, давно уже отказавшийся от этой дурной привычки, едва заметно поморщился. Поручик, увидев мою гримасы, затянулся еще раз и притушил сигарету.

– Скажите, Александр Павлович, – спросил он. – Что со мной и моими товарищами будет дальше? Мне не хотелось бы отправиться в тыл в то время, как здесь воюют с жестоким и страшным врагом люди сугубо цивильные, толком не умеющие держать в руках оружие.

– А я разве сказал вам, что вас немедленно отправят в тыл? Насчет же того, что с вами будет дальше… Тут многое зависит от обстоятельств. С моей точки зрения – ваше появление здесь не случайно. Места здешние помнят многое. Здесь когда-то бились наши предки с кочевниками, приходившими их грабить и убивать. Помните речку Каялу, на которой была разбита дружина князя Игоря Святославича? Она протекает где-то здесь. Здесь же находилась памятная нам река Калка, где тумены монгольских военачальников Субэдэя и Джебэ сокрушили объединенные рати русских князей, а потом пировали на помосте, под которым лежали связанные князья.

– Я помню все это… – задумчиво произнес поручик. – Только почему судьба (или что-то другое) выбрала именно меня? Ведь я не русский по крови. Я немец, крещенный в православие, изрядно обрусевший, но все же немец.

– Андрей Иванович, да русскость не передается с кровью. Русский – это даже не национальность, а состояние души. Тут неподалеку родился Владимир Иванович Даль. Отец его был датчанином, мать – немкой. Но я считаю, что трудно найти более русского человека, чем он. Немка по рождению императрица Екатерина Алексеевна говорила: «Я имею честь быть русской». Она же сказала: «Россия сама по себе Вселенная и никто ей более не нужен».

– Золотые слова, Александр Павлович! – воскликнул Фольмер. – На фронте, там, где смерть была обычным явлением, я помнил лишь одно: умереть за Россию – великая честь. А мой родственник по материнской линии похоронен на Братском кладбище в Севастополе под эпитафией: «Ey, wie süß es ist, fur das Vaterland zu sterben!» Что означает «Эх, как сладко…»

– «…умереть за Родину», – продолжил я. – Что вы уже один раз сделали, доказав перед этом свою верность Отчизне. И, как видите, вам предоставлена еще одна возможность сразиться за Россию с врагом. Думаю, что вы и на этот раз не оплошаете.

Фольмер лишь кивнул, а я решил сменить тему разговора:

– Интересно, ваши товарищи уже поймали беглого поляка и его сообщников?

– Миша и Кызыл-оол – хорошие разведчики. Только не поджидают ли этих мерзавцев сообщники? – озабоченно произнес Фольмер. – Будет скверно, если врагов будет много. Тогда ребятам придется пристрелить поляка. У Тулуша хорошая винтовка с оптическим прицелом, и он сможет поразить цель даже с очень большой дистанции.

– Убить его не проблема, но он нужен нам живой. Ваши ребята успели его допросить, но, как мне показалось, он рассказал им далеко не все, что ему известно. Думаю, его информация очень бы нам пригодилась.

– Жаль, что я не пошел с моими друзьями, – вздохнул Фольмер. – Но я не разведчик. В оружии я разбираюсь неплохо, могу командовать взводом, ротой.

– «Всякий необходимо приносит пользу, будучи употреблен на своем месте», – улыбнулся я. – Козьма Прутков был умным человеком.

– Хотя он и был директором Пробирной палаты, – рассмеялся Фольмер. – я любил перечитывать его творения. Рад, что и в будущем вы не забыли о нем.

– Ага, как там писал сей деятель:

Вянет лист. Проходит лето.
Иней серебрится…
Юнкер Шмидт из пистолета
Хочет застрелиться.

Погоди, безумный, снова

Зелень оживится!
Юнкер Шмидт! честное слово,
Лето возвратится!

– Ну что, друзья мои, – прервал наше веселье Паша, незаметно появившийся в кабинете. – Давайте на выход с вещами. Вернулись наши охотники за скальпами. И не одни, а с честной компанией. Если бы вы знали, кого они привели с собой!

6 августа 2014 года. Первомайское у Снежного. Подполковник ФСБ Жарков Александр Павлович