Спиноза Б. Избранные произведения

идея треугольника не может ни существовать, ни быть

представляема без этого утверждения. Следовательно (по опр. 2), это

утверждение относится к сущности треугольника и есть не что иное, как самая эта сущность. Но все, что мы сказали об этом волевом

явлении (так как мы взяли его как первое попавшееся), должно

сказать также и о всяком другом, а именно, что помимо идеи оно

ничего не составляет; что и требовалось доказать.

К

оролларий. Воля и разум — одно и то же.

Д

оказательство. Воля и ум не составляют ничего помимо отдельных

волевых явлений и идей (по т. 48 и ее сх.). Отдельное же волевое

явление (volitio) и идея — одно и то же. Следовательно, воля и разум

(intellectus) — одно и то же; что и требовалось доказать.

С

холия. Мы опровергли, таким образом, ту причину ошибок, которая

обыкновенно указывается. Мы показали, что ложность состоит лишь

в недостатке знания, заключающемся в искаженных и смутных

идеях. Поэтому ложная идея в силу того, что она ложна, не

заключает в себе достоверности. Когда мы говорим таким образом, что человек успокаивается на ложном и не сомневается в нем, то это

не значит, что он сознает это как достоверное, но только, что он не

сомневается или что он успокаивается на ложном вследствие того, что нет никаких причин, которые заставили бы колебаться его

воображение. Об этом см. сх. т. 44 этой части. Следовательно, хотя

бы предполагалось, что человек держится ложного, однако мы

никогда не можем сказать, что он сознает это как достоверное. Ибо

под достоверностью мы понимаем нечто положительное (см. т. 43 с

ее сх.), а не просто отсутствие сомнения. Под недостатком же

достоверности мы разумеем ложность.

Д

ля большего уяснения предыдущей теоремы остается прибавить

несколько замечаний и затем ответить на те возражения, которые

могут быть выставлены против изложенного нашего учения.

Наконец, для устранения всяких недоумений я счел нужным указать

на некоторые полезные следствия этого учения. Я говорю

некоторые, так

4

47

как самые главные будут более понятны из того, что мы скажем в

пятой части.

И

так, я начну с первого и напомню читателям, что следует делать

тщательное различие между идеей или понятием души и образами

воображаемых нами вещей. Затем необходимо делать различие

между идеями и словами, которыми мы обозначаем вещи.

Вследствие того, что эти три вещи, т.е. образы, слова и идеи, многими или совершенно смешиваются, или различаются

недостаточно тщательно, или, наконец, недостаточно осторожно, —

на это учение о воле, знать которое решительно необходимо как для

умозрения, так и для разумного устроения жизни, не обращено

совершенно никакого внимания. Те, которые думают, будто идеи

состоят в образах, возникающих в нас вследствие столкновения с

телами, убеждены, что идеи тех вещей, о которых мы не можем

составить никакого им подобного образа, суть не идеи, а только

фикции, измышляемые нами по свободному произволу воли. Таким

образом, они смотрят на идеи, как на немые фигуры на картине, и, будучи одержимы этим предрассудком, не видят, что всякая идея, в

силу того, что она идея, заключает в себе утверждение или

отрицание. Далее те, которые смешивают слова с идеей или с

утверждением, заключающимся в идее, думают, что их воля может

идти наперекор тому, что они чувствуют; между тем как они

утверждают или отрицают что-либо противное их чувству только на

одних словах. Но от этих предрассудков может легко отделаться

всякий, кто обратит внимание на природу мышления, которое

никоим образом не заключает в себе понятия протяжения; он ясно

поймет из этого, что идея (составляя модус мышления) не состоит ни

в образе какой-либо вещи, ни в словах, ибо сущность слов и образов

составляется из одних только телесных движений, никоим образом

не заключающих в себе понятия мышления.

Э

тих немногих замечаний будет достаточно. Поэтому перехожу к

вышеупомянутым возражениям.

П

ервое из них состоит в том, что воля будто бы простирается далее, чем разум, и следовательно — отлична от него. Основание считать

волю простирающейся далее, чем разум, составляет, как говорят, опыт, учащий нас, что мы не нуждаемся в большей, чем имеем, способности к соглашению, т.е. к утверждению или отрицанию, для

соглашения с бесконечным числом других вещей, которых

4

48

не воспринимаем; в большей же способности к разумению мы

нуждаемся. Следовательно, воля отличается от разума тем, что

последний конечен, а она бесконечна. Во-вторых, нам можно