Спиноза и проблема выражения

Параллелизм должен высказываться о модусах и только о модусах. Но он основывается на субстанции и атрибутах субстанции. Бог производит одновременно во всех атрибутах: он производит в одном и том же порядке, следовательно, есть соответствие между модусами разных атрибутов. Но, поскольку эти атрибуты реально различны, такое соответствие или тождество порядка исключает любое каузальное действие одних на другие. Поскольку все эти атрибуты равны, существует тождество соединения между теми модусами, которые различаются атрибутом. Поскольку эти атрибуты конституируют одну и ту же субстанцию, те модусы, какие различаются атрибутом, формируют одну и ту же модификацию. Мы видим, в некотором роде, что триада субстанции «спускаться» в атрибуты и сообщается модусам. Субстанция выражалась в атрибутах, каждый атрибут был выражением, сущность субстанции была выраженным. Теперь каждый атрибут выражается, зависимые [от него] модусы являются выражениями, модификация – выраженное. Вспомним, что выраженная сущность не существует вне атрибутов, но выражается как абсолютная сущность субстанции, одной и той же для всех атрибутов. То же и здесь: модификация не существует вне модуса, который выражает ее в каждом атрибуте, но она выражается как модификация субстанции, одной и той же для всех модусов, различающихся атрибутом. Одна и та же модификация оказывается, таким образом, выраженной в бесконечности атрибутов под «бесконечностью модусов», различающихся только атрибутом. Вот почему мы должны считать столь важными термины «модус» и «модификация». В принципе, модус является аффективным состоянием атрибута, модификация – аффективным состоянием субстанции. Один понимается формально, другая – онтологически. Любой модус – это форма модификации в атрибуте, любая модификация – бытие в себе модусов, отличающихся по атрибуту (бытие в себе противостоит здесь не бытию для нас, а формальному бытию). Их корреляция высказывается так: модусы, различающиеся атрибутом, выражают одну и ту же модификацию, но такая модификация не существует вне модусов, выражающихся в разных атрибутах. Отсюда формулировка, которую сам Спиноза представляет как темную: «Так что в действительности бог составляет причину всех вещей, как они существуют в себе, в силу того, что он состоит из бесконечно многих атрибутов. В настоящее время я не могу объяснить этого яснее».^[182] «В себе» не означает, разумеется, что произведенные Богом вещи являются субстанциями. Res in se^[183] – это субстанциальная модификация; ибо Бог не производит эту модификацию вне модусов, выражающих ее сразу во всех атрибутах. Мы видим, таким образом, что триада субстанции продолжается в триаде модуса (атрибут-модус-модификация). И именно так Спиноза доказывает параллелизм в схолии II, 7: Так же, как одна и та же субстанция «постигается» под разными атрибутами, одна и та же вещь (модификация) «выражаема» во всех атрибутах; как эта вещь не существует вне модуса, выражающего ее в каждом атрибуте, так и модусы, различающиеся атрибутом, обладают тем же самым порядком, тем же самым соединением и тем же самым бытием в себе.

Глава VII: Две способности и идея Бога

Казался бы, параллелизм тогда легко доказать. Достаточно было бы перенести единство субстанции на модификацию, а выразительный характер атрибутов на модусы. Такой перенос основывался бы на необходимости производства (второй уровень выражения). Но, рассматривая в целом теорему 7 книги II, мы впадаем в недоумение, ибо оказываемся перед куда более сложной операцией. 1) Текст теоремы, доказательство и королларий действительно утверждают тождество порядка, соединения и даже бытия; но не между модусами, выражающими одну и ту же модификацию в каждом атрибуте. Тройное тождество утверждается только идеей, которая является модусом мышления и представляемой вещью, каковая есть модус определенного атрибута. Следовательно, это – эпистемологический параллелизм: он располагается между идеей и ее «объектом» (res ideata, objectum ideae). 2) Зато схолия следует ходом, тождественным предыдущему: она делает вывод об онтологическом параллелизме между всеми модусами, различающимися по атрибуту. Но она сама приходит к этому выводу только путем доказательства и короллария: она обобщает случай идеи и ее объекта, она распространяет его на все модусы, различающиеся атрибутом.^[184]