Спираль

— Теперь у меня один вопрос.

— Переждем официанта, — сказал Рамаз и, взбешенный повернулся к приятелям: — Да разговаривайте вы, ешьте, поднимайте бокалы, какого черта окаменели, как бездарные статуи.

Официант сначала поменял всем тарелки, затем положил каждому по фирменному бифштексу.

— Принеси еще три бутылки вина, — Рамаз залез в карман, достал деньги и протянул официанту десятку. — Передай это оркестру, пусть сыграют что-нибудь французское.

Официант ушел.

— Слушаю вас! — берясь за нож и вилку, по-английски сказал Рамаз чуть в сторону.

— Я надеюсь, операция пройдет чисто?

— Разумеется!

— Существует пословица под стать вашей — доверяй, но проверяй.

— Если мы не придем, вам все станет ясно, но этого не случится. Даже если мы погорим, вы можете быть спокойны.

— Мы ценим слово джентльмена. Желаю вам успеха. До встречи в «Национале»! — Англичанин поднял бокал шампанского и выпил.

— За успех! — Рамаз чокнулся с сотрапезниками и осушил бокал до дна.

Оркестр заиграл какую-то французскую мелодию. На сцену вышла высокая певица в длинном платье.

Рамаз как будто заслушался. Он подпер голову рукой и, отдавшись мелодии, полуприкрыл глаза.

Оркестр взял последние аккорды. Саксофонист повернулся лицом к Коринтели и слегка поклонился ему.

Рамаз спокойно и бесшумно похлопал в ладоши. Затем взялся за свой бокал:

— Вы что, втихомолку пьете?

Покосился на соседний столик — англичан уже не было.

— Ого! — одобрительно сказал он. — Видели, когда они ушли?

— Я видел! — ответил Гугава.

— А теперь выпьем! Напиться охота!

— Выпьем! — Шадури наполнил бокалы.

— За успешное завершение нашей операции!

— За успешное! Роман, ты немного погодя выйдешь и купишь сумку, такую же, как у англичан.

Все трое чокнулись и осушили бокалы до дна.

Рамаз понял, что успех операции в его руках, и воспрянул духом.

— Мне почему-то захотелось водки.

— Пусть принесут! — Шадури повернулся, нашел глазами официанта и жестом поманил его: — Какая водка у вас есть?

— «Сибирская», «Столичная».

Шадури посмотрел на Коринтели, предлагая ему выбрать.

— «Сибирскую», — обратился Рамаз к официанту. — Только поживее.

Официант исчез.

— Не заказать ли оркестру что-нибудь грузинское? — сказал Роман Гугава и потянулся к карману.

— Уважаемый Роман, — насмешливо остановил его Рамаз, — не стоит лишний раз мозолить глаза обслуживающему персоналу. Никогда не забывай, что скромность украшает человека.

Роман Гугава был очарован Рамазом Коринтели. Он, не спуская с него восхищенных глаз, ловил каждое слово.

Рамаза же Гугава не интересовал. Ему хотелось сбить спесь с Сосо Шадури, поставить на место и раз и навсегда убедить этого молодца с бронированным лбом, что Рамаз Коринтели ему не по зубам.

— Что ты молчишь? — раздраженно спросил Шадури.

— Это я-то молчу? — рассмеялся Рамаз и выпустил дым ему в лицо.

— Я не о тостах. Что скажешь о деле?

— Пора, Сосо Владимирович, выучить английский. Вот Роман Гугава прекрасно понял, о чем мы говорили.

От злости у Шадури заиграли желваки на скулах.

— Уймись, все в порядке! — успокоил Рамаз взбешенного компаньона. — Сейчас давайте поговорим о деле. Англичанину что, мы меняемся с ним сумками, и делу конец! Чистый барыш у него — сто тысяч долларов, если не больше. А мы куда денем доллары? Никогда не имел дела с валютой.

— Я за десять дней превращу наши доллары в триста тысяч рублей.

— Маловато! — На этот раз Коринтели выпустил дым в лицо Роману.

— Можно в четыреста тысяч, только придется долго ждать. Вместе с временем растет и опасность. Избавиться от валюты надо побыстрее. У меня есть человек, который немедленно заберет ее у нас.

— Прекрасно! Я — за! Как делим деньги?

— Десять тысяч сверху берет Роман Гугава за наводку.

— Я, джентльмены, ни в какую не согласен.

— Почему? — удивился Гугава.

— Слово есть слово, я обещал Роману! — вызывающе бросил Сосо Шадури.

— А я? Разве я соглашался? Как я мог давать согласие до основательного знакомства с делом?!

— Сколько ты просишь?

Официант принес водку. За столиком воцарилось молчание.

— Сколько ты просишь? — повторил вопрос Шадури, когда официант ушел.

— Роман Гугава позвал нас потому, что ему одному эта операция была бы не по зубам, так ведь, батоно Роман?

— Так, — согласился тот. — Одному не провернуть такую сложную операцию.

— Дело не только в количестве. Людей и здесь можно набрать. А операцию не проведешь. Я не хвалюсь и не набиваюсь на благодарность. Но без меня у вас ничего бы не вышло. Я требую на десять тысяч больше. Остальное поделим на троих. Если Сосо Шадури мучает совесть за нарушение договора, он может уплатить мне разницу из своей доли. Я требую свое. Вы можете соглашаться, можете не соглашаться. В последнем случае я выхожу из игры. Буду довольствоваться тем, что Лия Рамишвили полюбила меня.

— Ты неправ! — Взбешенный Шадури чуть не разбил бокал об стол.

— Побереги нервы, юноша! — негромко, но свирепо отрубил Рамаз.