Спираль зла

КЛАРА: Короче, я читаю эту белиберду, которой и быть-то не должно, не то что там снимать ее или как… Наверное, этот денежный мешок можно было бы использовать для других целей… чтобы ты знал… понимаешь, да? Потом я поднимаю глаза и вижу, что этот жирный боров у себя под столом расстегнул ширинку, вытащил свой прибор и… дрочит, сволочь!

ШОФЕР: Ни фига себе! Ну а ты что?

ТИП НА ЗАДНЕМ СИДЕНЬЕ: Следите за дорогой, мать вашу! И сбавьте скорость! Вы едете слишком быстро!

КЛАРА: Ладно, я продолжаю читать… Это даже не был сексуальный эпизод, чтоб ты знал… Это была комедия! А я была молода и очень хотела получить эту роль, понимаешь? Ну я делаю вид, что не замечаю, как его рука все ускоряет ритм движения под столом, а дыхание становится все тяжелее, читаю себе и читаю… И вдруг у него вырывается длинный хриплый стон, словно он выплюнул легкие. И я имела неосторожность в этот момент на него посмотреть. Я в жизни не видела, чтобы кто-то так долго и обильно кончал! Струя спермы летела почти горизонтально и залила все документы у него на столе. Это был настоящий гейзер! Я даже испугалась, что до меня тоже долетит…

ШОФЕР: Ух ты, чтоб тебя, с ума сойти! А потом?

КЛАРА: А потом он благодарил меня и говорил, что я читала очень хорошо. Я вышла из кабинета. Слава богу, он не полез пожимать мне руку! Этот мерзавец, наверное, проделывал тот же трюк с десятками, а то и с сотнями дебютанток… Если б я знала, что надо говорить и что делать в такие моменты… Мне так нужна была эта роль! Надо было, конечно, донести на него, разоблачить этого подонка. Однако если б я это сделала, моя актерская карьера закончилась бы, так и не начавшись… потому что у всех них круговая порука. Но я хоть избежала такого обращения – и то хорошо, как думаешь?

ШОФЕР: Так роли-то ты добилась?

КЛАРА: Нет.

Все рассмеялись. Ухабистую дорогу на бешеной скорости освещали фары, ночь стояла очень темная, машина подскакивала на каждой кочке, и разговор прекратился.

Внезапно в свете фар на дорогу выскочило какое-то крупное темное животное, которое Сервас не успел разглядеть. Водитель выругался, затормозил, резко крутнул руль, машина потеряла управление и вошла в занос. Клара закричала. Вскрикнул еще кто-то – скорее всего, человек, сидевший сзади, рядом с Делакруа. Автомобиль окончательно потерял сцепление с дорогой, небо и земля поменялись местами, лобовое стекло разбилось вдребезги, и на быстро промелькнувшем изображении с трудом можно было разглядеть, как актрису «Ночного дождя» и «Ангела в городе», которая не была пристегнута, как в невесомости, подняло над сиденьем и выбросило сквозь разбитое лобовое стекло, окатив дождем осколков. На этом кадр оборвался.

Новое изображение: лицо Жюдит Талландье, искаженное гневом и ненавистью. Она впилась глазами в камеру или в того, кто находится за камерой, в том же самом зале просмотра. На заднем плане, на том же самом экране, застывший смазанный кадр Клары Янсен, пролетающей сквозь лобовое стекло под дождем осколков.

ЖЮДИТ: Перестань меня снимать, слышишь? Прекрати меня снимать – и останови этот чертов фильм!

ДЕЛАКРУА: Жюдит, твоя мать погибла в дорожной аварии в Мексике… В АВАРИИ!

ЖЮДИТ: Вранье! Это ты ее убил! И преподнес это как дорожную аварию, как несчастный случай! Там, в Мексике, ты без конца ее изводил, унижал, и во время съемок обращался с ней как с собакой! И этому есть свидетели!

ДЕЛАКРУА: Верно. Я тот еще сукин сын. И я это признаю. Я извожу своих лучших актеров, лишая их всякой защиты и заставляя выкладывать все свое нутро. А ты как думала? Если не будешь трясти актеров, доставать и тормошить их, разве они отдадут тебе лучшее, что имеют в себе? Знала бы ты, сколько в нашем ремесле пустышек, фигляров, начисто лишенных таланта… И все они хотят возглавлять афиши, а сами не готовы на те жертвы и усилия, которых требует профессия! И заметь: я не принуждаю их сниматься в моих фильмах.

ЖЮДИТ: Ты ее убил!

ДЕЛАКРУА: Это был несчастный случай, Жюдит. Я признаю, что вел себя с твоей матерью как последнее дерьмо, что я не должен был разрешать пьяному садиться за руль в ту ночь, я и сам был пьян, да все мы были на бровях… но я ее не убивал.

ЖЮДИТ: Врешь! Ты все врешь! И я тебя заставлю за это заплатить! Я всем расскажу, какая ты мерзкая и гнусная сволочь!

ДЕЛАКРУА: Ни для кого не секрет, что на съемочной площадке я был тираном. Но твою мать я пальцем не тронул. Это она однажды залепила мне пощечину, когда я ее достал. Я не то что не убивал ее – я ее любил…

ЖЮДИТ: Замолчи!

ДЕЛАКРУА: Я любил ее до безумия, Жюдит! Это правда! Я знал, что она может стать великой актрисой, величайшей, но для этого надо было заставить ее вывернуть наизнанку все нутро, а этот процесс порой очень болезнен.

ЖЮДИТ: Не старайся понапрасну! Вы тогда накачали меня наркотиком, ты и твои друзья. Что вы со мной потом сделали?

ДЕЛАКРУА: Хочешь поговорить о том ужине? О твоем поведении? Ясно, что ты была под кайфом. Но это я должен задать тебе вопрос: чего ты тогда наглоталась?