Спираль зла

ЖЮДИТ: Это вы мне что-то подмешали! Я все рассказала в полиции! Они проведут расследование и откроют, что на самом деле произошло с моей матерью!

ДЕЛАКРУА: Я только что показал тебе кадры съемки, Жюдит. Ты все видела, ты все слышала: это был несчастный случай…

ЖЮДИТ: Эти кадры – просто трюк, монтаж!

ДЕЛАКРУА: Нет, меня тогда оправдали. Да и столько времени прошло…

ЖЮДИТ: Судьи были в доле, как и все остальные! Это заговор, махинация!

Она выбегает из дома и мчится по аллее. Делакруа бежит за ней, не прекращая съемки. Изображение прыгает, то теряет, то восстанавливает резкость… Жюдит вихрем мчится по вестибюлю и сбегает по ступеням крыльца. Камера, держа ее в кадре, тоже покидает здание; на заднем плане появляется темный лес, накрытый ночной темнотой. Жюдит бежит по гравийной дорожке, огибает свою машину, открывает дверцу и на миг застывает, глядя на Делакруа в свете фонаря над крыльцом. Через секунду она садится за руль, зажигает фары и трогается с места. Слышен визг покрышек по гравию. Делакруа возвращает изображение чуть назад и делает стоп-кадр лица Жюдит, когда она смотрит на него, стоя возле открытой дверцы.

Лицо ее абсолютно ничего не выражает.

* * *

Делакруа снова зажег свет в просмотровом зале.

– Вот так.

Сервас глубоко вздохнул. В зале стояла мертвая тишина. Экран погас. Все эти кадры были отсняты вживую, все изображения казались такими реальными, что Сервасу почудилось, что он подсматривает за событиями, происходящими на экране. Но в конечном итоге, несмотря на все социальные сети и информационные каналы, человечество все-таки не превратилось в мир сторонних наблюдателей, цензоров и судей, всегда готовых выступить в роли народного трибунала и проводить все свое время, подсматривая за жизнью других.

– Чтобы уж до конца все прояснить, я не трогал Жюдит Янсен и не проявлял к ней никакой агрессии. Но я с вами согласен: вокруг «Орфея» и других моих фильмов происходят странные вещи, которые я не понимаю, так же, как и вы. Я узнал, что продюсер «Орфея», мой друг Кеннет Цорн, покончил с собой на прошлой неделе. Что Маттиас Ложье, художник моих фильмов, скончался в медицинском центре неподалеку отсюда и что, несмотря на то что он страдал раком в последней стадии, жандармы расценили его смерть как подозрительную и явились меня допрашивать. И потом, есть эта девушка, Жюдит, которая обвиняет меня в смерти матери, есть ваш погибший коллега, есть смерти Стана дю Вельца и Флорана Кювелье, которые работали над фильмами вместе со мной… Это не могут быть простые совпадения, майор.

– Как это понимать: «расценили смерть как подозрительную»? – насторожился Сервас. – О чем вы говорите?

Делакруа объяснил, что он узнал о смерти Маттиаса Ложье в медицинском центре Арьежа и от жандармов следственной бригады Фуа.

– Можно подумать, что кто-то пытается вытащить прошлое на поверхность, майор. И что всем, кто занимался съемками «Орфея», угрожает смертельная опасность.

65

Вторник, 28 июня

Кабинет психиатра, напоминающий… кабинет психиатра. Черные стены, песочная обивка мебели, серые шторы. На этажерке со стеклянными полками разложены предметы, которые считаются олицетворением загадок человеческого разума: череп с нарисованными мозговыми извилинами, сова – символ тысячелетней мудрости и познания – и репродукция знаменитой картины Рене Магритта «Вероломство образов».

Сервас подумал, что если здесь чего и не хватает, так это воображения. Все было как-то слишком ожидаемо… Однако, может быть, лучше уж констатировать нехватку воображения у психиатра, чем стремление успокоить посетителя относительно природы и предназначения этого места.

Психиатр оказался высоким угловатым мужчиной лет пятидесяти, одетым в клетчатую рубашку и джинсы. У него было вытянутое лицо, а глаза горели почти ранящим светом, которому никак не соответствовали тихий голос и приветливая улыбка.

Самира и Сервас показали ему заявления Жюдит, где она рассматривает Ронана Лефевра и Делакруа как предполагаемых агрессоров. В TAJ записано, что именно он опрашивал Жюдит после «первого нападения» и что он следил за ней в то время. Доктор Фортюи выслушал их, не сказав ни слова.

– Боюсь, что Жюдит все это выдумала, – спокойно заключил он, когда они закончили свой рассказ.

Наступила тишина.

– Как выдумала? – спросила Самира, подняв бровь.

– С начала и до конца. Эту историю о заговоре против ее матери на съемках «Орфея»… О граффити на стенах туалетов на станциях обслуживания… наркотики… нападение… Делакруа… Эту сказку создал ее разум, он ее нафантазировал и выстроил. Сказка не соответствует какой-либо реальности, но Жюдит верит в нее очень твердо. Я уверен, что если вы сейчас поедете, к примеру, на ту самую станцию обслуживания, то не найдете там никаких граффити на стенах туалета, и уж тем более ни ее новой фамилии, ни других посланий, которые она якобы читала.

– Но она действительно была под действием наркотика, – возразила Самира, – об этом говорят результаты анализов. И ее кто-то избил.