Список

– Что? – Вера повернулась и поморщилась. – А, это твой писк. Свали куда-нибудь, я не общаюсь с лесбиянками.

Она толкнула меня, и я переступила порог кабинета. Любопытные взгляды вонзились в меня, как ножи в плоть. На мгновение сперло дыхание. В висках запульсировало так, что в ушах зашумело. Жар приливал от всего тела к щекам, заставляя их чуть ли не сиять от стыда.

– Эй, Тина! Дай-ка мне пару уроков пикапа¹²! – крикнул кто-то из мальчишек.

– Ну, нет, дебил! Она же потом всех наших девок облапает! – Паша отвесил ему подзатыльник.

– Я думал, что у лесбиянок волосатые подмышки, как у парней, и сисек нет. А у нее с этим все нормально. Слышь, Тина, ты не собираешься менять пол? – местный гопник, Лёха, подмигнул мне. – А, мож, ты просто хочешь, чтобы на тебя обратили внимание? Я могу это устроить…

– Заткнись, придурок, – я прошла мимо, ударив его кулаком в плечо.

Лёха хмыкнул, потирая ушибленное место.

– Люблю бешеных дамочек. Будешь открывать мне пиво.

– Размечтался, – я заняла свое место и разложила тетради.

Ульяна, сидящая рядом, поморщилась, взяла вещи и пересела за другую парту.

– В нашей стране таким, как ты, не место. Так что даже не смотри в мою сторону, – заявила она.

Я посмотрела в сторону Ульяны, и она показалась мне полоумной: огромные очки, растрепанные курчавящиеся волосы, губы, сжатые в тонкую линию.

– На себя бы посмотрела, Трелони¹³ долбаная! – отправила я ей ответ.

Ульяна закатила глаза, подперла голову рукой и повернулась ко мне боком.

Она сидела со мной целый год. Мы иногда мирно общались, давали друг другу ручки и листочки, если что-то заканчивалось. Почему теперь она встала на сторону ублюдков? Сердце противно заныло, удивляя меня своим непостоянством: Ульяна даже не была мне подругой, с чего бы теперь обижаться на нее? Сама виновата, что не во всех углядела червоточину.

А она есть даже во мне самой.

* * *

Как оказалось, смешинки класса и переговоры в коридорах были цветочками. В туалете, когда я мыла руки, ко мне подошла незнакомая девочка. Она привстала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. На мой ошарашенный взгляд она засунула мне записку в карман и убежала.

Высушив руки, я прочитала ее: «Ты не одна. Приходи на задний двор школы после уроков».

Дрожь отвращения волной прошлась по телу. Смяв записку, я выкинула ее и вышла из туалета. Что значит, я не одна?! Неужели они пожалели меня и решили записать в клуб обиженных лесбиянок? Нет уж, не собираюсь подаваться к ним. Пусть и дальше прячутся в недрах школы, общаясь записками и боясь проявить свои чувства.

Я много слышала о феминистках, но никогда не задумывалась о том, что они чувствуют, когда на них выливают ушат дерьма. Слухи и взгляды, полные отвращения, заставили меня задуматься: в чем моя ошибка? Что я сделала не так? Почему они лезут ко мне, когда я ни к кому не приставала?

В прошлой школе было то же самое. Только подрались мы с девочкой, которую я считала своей подругой. Она предала меня и рассказала всем о моей девственности. Сейчас это для меня не имеет никакого значения, но тогда я очень стыдилась своей неопытности в любви.

В восьмом классе казалось, что стоит всем узнать, что у тебя не было парня, как весь мир рухнет. Твой страшный секрет узнает вся школа и никто не захочет дружить с тобой. Тогда-то и вылез мой мерзкий характер. Из стыдливой девочки я превратилась в того, кто готов был разорвать предателя.

Анжела стала первым человеком, которого я всей душой возненавидела. Сама она всегда в подробностях описывала, как происходит первый секс, давала мне читать фанфики¹⁴ на тему «сексуальных отношений между мужчиной и женщиной». Говорила, что «трахаться – это классно». Я всегда соглашалась с ней, считая, что так и есть.

Но когда она напрямую спросила, со сколькими мальчиками я уже спала, я с дуру ляпнула «у меня еще не было». Анжела смотрела на меня, как на что-то мерзкое и отвратительное. В тот день она ничего не сказала, дала очередной фанфик, и закрыла дверь. Не знаю, была ли она на самом деле такой же развязной, как рассказывала. Скорее всего, не была. Но, видимо, считала, что все девочки должны скрывать свою девственность, как что-то позорное и порочащее честь семьи.

На следующий день в классе надо мной смеялись. Я вызвала Анжелу в коридор и оттаскала за волосы, лупя ладонями по лицу, царапая ее гладкую кожу. Наших родителей вызвали в школу. Бабушке пришлось краснеть, оправдываясь за мое поведение. А когда директор спросила нас, из-за чего началась драка, Анжела заплакала и сказала: «она завидует тому, что я красивая!»

Директор предпочла поверить в версию более ухоженной девочки, чем подростку с темными патлами и яркосветящимся прыщом на лбу, который в тот же день вылез от нервов. Меня исключили, а бабушка платила семье Анжелы компенсацию. С тех пор я всегда обращаю внимание на имя человека, пытаясь понять, оправдывает ли он значение его имени, или, как многие другие, двуличная тварь.