Список гостей

Отчасти я понимаю, о чем он. Боже, он всегда такой рассудительный — иногда просто до бешенства, всегда принимает взвешенные решения. Я смотрю на черную спутанную массу, которая теперь валяется на полу. Сложно поверить, что так кто-то хотел сделать что-то поистине ужасное.

— Дорогая, — нежно говорит Уилл, — мы оба устали. У нас был тяжелый день. Давай не будем об этом переживать. Возьмем новую простыню из свободной комнаты.

Свободная комната предназначалась для родителей Уилла. Они никак не могли смириться с нелепой идеей остаться на острове. Уилл совсем не удивился: «Мой отец никогда особо не интересовался тем, что я делаю, несомненно, женитьба — не исключение». Он казался озлобленным. Уилл почти не говорит о своем отце, отчего, как ни парадоксально, мне кажется, что он оказывает на моего мужа большее влияние, чем ему хотелось бы признать.

— Принеси еще новое одеяло, — прошу я Уилла. Меня подмывает сказать, что я хочу поспать в другой комнате. Но это было бы иррационально, а я горжусь тем фактом, что совсем не такая.

— Конечно, — Уилл показывает на водоросли. — И я это уберу. Уж поверь, мне приходилось иметь дело с вещами и похуже.

В программе Уилл сбегал от волков и отбивался от летучих мышей-вампиров — хотя команда всегда была рядом и могла помочь — так что все это должно было показаться ему жалким. Немного водорослей на простынях — не так уж и страшно, по большому счету.

— Я завтра с утра поговорю с парнями, — говорит он. — Скажу им, что они чертовы идиоты.

— Ладно, — соглашаюсь я. Он так хорошо умеет успокаивать. Он такой… пожалуй, это можно выразить только одним словом — идеальный.

И все же в этот момент, причем ужасно неподходящий, в голове всплывают слова из этой кошмарной маленькой записочки.

Он не тот, за кого себя выдает…

изменник… лжец…

Не выходи за него.

— Здоровый сон, — успокаивающе говорит Уилл. — Вот, что нам нужно.

Я киваю.

Но мне кажется, что я не сомкну глаз.

Ифа. Свадебный организатор

Снаружи шум. Странный звук, напоминает плач. Больше похоже на человека, чем на животное, но в то же время есть в этом вопле и что-то нечеловеческое. Мы с Фредди переглядываемся. Все гости где-то полчаса назад пошли спать. Я уж думала, они никогда не устанут. Нам пришлось ждать до самого конца, на тот случай, если им вдруг что-нибудь понадобится. Мы слышали их гомон из столовой, а потом и пение. Фредди в школе изучал латынь и смог перевести, что они напевали: «Если я не склоню небесных богов, то ад всколыхну». У меня мурашки побежали по коже.

Друзья жениха похожи на мальчишек-переростков. Для мальчишек им недостает невинности, хотя у некоторых она вообще отсутствует. А для взрослых мужчин им стоило бы вести себя приличнее. И есть в них что-то стадное, как у собак, которые могут быть хорошими по одиночке, но как только они сбиваются в стаю, то перестают думать. Мне придется завтра за ними присматривать — убедиться, что их не занесет. По моему опыту, некоторые самые светские рауты, в которых участвовали богатые и достойные гости, заканчивались в итоге самым страшным кошмаром. Я организовала свадьбу в Дублине, где собралась половина ирландской политической элиты — там был даже премьер-министр, — и уже перед первым танцем между женихом и тестем произошла драка.

А здесь еще и есть дополнительная опасность в виде самого острова. Дикость этого места проникает под кожу. Гости будут чувствовать себя вдали от традиционных моральных норм общества, защищенными от посторонних любопытных глаз. Эти люди — выпускники закрытой школы. Они провели большую часть своей жизни под гнетом строгого набора правил, которые, вероятно, не закончились с окончанием школы: выбор того, в какой поступить университет, на какую пойти работу, в каком доме жить. Со временем я поняла, что те, кто больше всего уважает правила, больше всего любят их нарушать.

— Я посмотрю, — говорю я.

— Это небезопасно, — отвечает Фредди. — Я пойду с тобой.

Я уверяю Фредди, что все будет в порядке. Чтобы его успокоить, даже обещаю прихватить кочергу из камина, когда буду выходить. Из нас двоих смелости у меня побольше, это понятно. Я этим вовсе не горжусь. Просто когда случается нечто ужасное, лучше уж перестать бояться всего остального.

Я шагаю в ночь. Свет окон «Каприза» почти не помогает, хотя кухня ярко освещена, как и одно из верхних окон — комната, где живут главные герои вечера. Ну, понятно, почему они не спят. Мы слышали ритмичный скрип кровати.

Пока не буду включать фонарь. Его свет только ослепит успевшие привыкнуть к темноте глаза. Я стою и внимательно слушаю. Все, что поначалу удается разобрать, — это плеск воды и незнакомый шуршащий звук, но потом я наконец понимаю, что это шатер, — ткань шелестит от прикосновения легкого ветерка в пятидесяти метрах от меня.