Список гостей

Комната Ханны, кажется, находится в конце длинного коридора. Когда я подхожу ближе, то понимаю, что слышу оттуда отзвуки голосов, становящиеся все громче.

— Да бога ради, Хан, — слышу я. — Ты ведешь себя ужасно нелепо…

Дверь приоткрыта. Я подкрадываюсь чуть ближе. Ханны нигде не видно, но я замечаю Чарли в одних трусах, вцепившегося в край комода, как будто он пытается сдержать свой гнев.

Я резко останавливаюсь. У меня такое чувство, будто я увидела что-то, чего не должна была видеть, будто я шпионила за ними. Я по глупости и не подумала о том, что Чарли тоже будет здесь, — Чарли, в которого я когда-то была до ужаса влюблена. Я не могу это сделать. Не могу подойти и постучать в их дверь, спросить Ханну, не зайдет ли она поболтать… не тогда, когда они почти раздеты и явно о чем-то спорят. А потом я чуть не подпрыгиваю до потолка, когда позади меня открывается еще одна дверь.

— О, привет, Оливия! — Это Уилл. На нем брюки от костюма и белая распахнутая рубашка, выставляющая на обозрение загорелую и мускулистую грудь. Я быстро отвожу взгляд.

— Мне казалось, что я кого-то услышал, — говорит он и хмурится. — Что ты здесь делаешь?

— Н-ничего, — говорю я или скорее пытаюсь сказать, потому что у меня едва ли получается издать какой-то звук, лишь хриплый шепот. Я разворачиваюсь и ухожу.

У себя в комнате я сажусь на кровать. Ничего не получилось. Уже слишком поздно. Я упустила свой шанс. Надо было как-то рассказать все Ханне вчера.

Я смотрю в окно на приближающиеся лодки: теперь еще ближе. Такое чувство, что они приносят с собой на этот остров что-то плохое. Но это же глупо. Потому что оно уже здесь, не так ли? Это я. Я и есть «что-то плохое».

Что же я наделала.

Ифа. Свадебный организатор

Народ уже прибывает. Я стою на пристани и приветствую приплывающих на лодках гостей. Я улыбаюсь и киваю, стараясь задать счастливое настроение. Сейчас на мне простое темно-синее платье и низкие туфли на танкетке. Красиво, но не слишком. Было бы неуместно выглядеть так же нарядно, как гости. Хотя мне не стоило об этом беспокоиться. Очевидно, что все они сильно покорпели над своим внешним видом: сверкающие серьги и непомерно высокие каблуки, крошечные сумочки и накидки из натурального меха (может, сейчас и июнь, но лето в Ирландии прохладное). Я даже замечаю несколько цилиндров. Наверное, если собираешься на свадьбу к владелице лайфстайл-журнала и телезвезде, надо постараться как следует.

Гости высаживаются группами по тридцать человек. Я вижу, как они все осматривают остров, и чувствую небольшой прилив гордости. Сегодня вечером нас будет сто пятьдесят — это много для Иниш ан Амплора.

— Где ближайшая уборная? — настойчиво спрашивает меня один из мужчин, выглядящий каким-то позеленевшим и дергающий себя за воротник рубашки, как будто он его душит. Некоторые в самом деле кажутся довольно потрепанными. И все же сейчас вода почти что спокойна — где-то между белым и серебряным, такая яркая от холодного солнечного света, что на нее трудно смотреть. Я прикрываю глаза, любезно улыбаюсь и указываю им путь. Возможно, мне нужно будет предложить гостям несколько сильных таблеток от морской болезни на обратном пути, если будет так ветрено, как говорили утром.

Я вспоминаю, как мы впервые приехали сюда детьми, сойдя со старого парома. У нас не было морской болезни, насколько я помню. Мы стояли впереди, держась за поручни, и визжали, взлетая над волнами, когда вода поднималась большими дугами и лилась на нас. Помню, я представляла себе, что мы едем на огромном морском змее.

Элегантная пара лет шестидесяти сошла с последней лодки. Еще до того, как они подходят и представляются, я каким-то образом понимаю, что это родители жениха. Должно быть, он унаследовал свою внешность от матери и, вероятно, цвет волос, хотя теперь она поседела. Но в ней нет ничего похожего на легкую уверенность жениха. Она производит впечатление человека, пытающегося спрятаться даже под собственной одеждой.

Черты лица отца жениха кажутся резче, жестче. Такого человека никогда не назовут красивым, но, пожалуй, подобный профиль можно представить в качестве бюста римского императора: высокие изогнутые брови, крючковатый нос, твердые, немного жестокие тонкие губы. У него очень крепкое рукопожатие: я чувствую, как маленькие косточки моей руки врезаются друг в друга, когда он сжимает ее. И в нем есть что-то важное, как в политике или дипломате.

— Должно быть, вы свадебный распорядитель, — говорит он с улыбкой. Но глаза у него настороженные, оценивающие.

— Да, — отвечаю я.

— Что ж, хорошо, — продолжает он. — В часовне мы сидим в первом ряду, надеюсь?

Этого и стоит ожидать на свадьбе собственного сына. Но, думаю, этот мужчина ожидает лучших мест на любом событии.

— Разумеется, — подтверждаю я. — Я вас провожу.

— Знаете, — говорит он, пока мы идем к часовне, — так забавно. Я директор в школе для мальчиков. И почти четверть гостей там учились, в «Тревельян». Так странно видеть их взрослыми.

Я улыбаюсь, выказывая вежливую заинтересованность:

— Вы всех узнаете?