Список гостей

Когда он, наконец, забирает бутоньерку, то уходит так быстро, как только возможно, не сказав ни слова. Я ловлю взгляд остальных, мы все еле сдерживаем смех. И на мгновение мне кажется, что мы снова дети и ничего не можем с собой поделать.

— Ребята? — зовет Ифа. — Джонно? Гости уже приехали. Они в часовне.

— Ясно, — отзывается Уилл. — Как я выгляжу?

— Ты просто урод, — отвечаю я.

— Спасибо.

Он поправляет пиджак перед зеркалом. А потом, когда остальные выходят, Уилл поворачивается ко мне:

— И еще кое-что, дружище, — говорит он мне вполголоса. — Пока мы не спустились, и я знаю, что потом не смогу об этом сказать. Речь. Ты же меня не опозоришь, да?

Он произносит это с ухмылкой, но мне кажется, что он серьезно. Я знаю, что есть такие вещи, о которых он не хочет распространяться. Но ему не за что переживать — я тоже не хочу это вспоминать. Мы оба наделали дел.

— Да не, чувак, — протягиваю я. — Ты будешь гордиться мной.

Джулс. Невеста

Надевая золотую диадему, я не могу не заметить, как предательски дрожат мои руки. Кручусь перед зеркалом. Она — единственный каприз в моем наряде, единственная уступка романтической фантазии. Ее выполнил на заказ шляпный мастер в Лондоне. Я не хотела венок, украшенный цветами, в нем я бы напоминала хиппи, хотя в этом что-то и было бы. Легкий намек на невесту из ирландской сказки.

Диадема сверкает в моих темных волосах. Я беру из стеклянной вазы букет, составленный из местных полевых цветов: вероники, пятнистых орхидей и голубоглазок и спускаюсь по лестнице.

— Ты просто восхитительна, дорогая.

Папа стоит там, в гостиной, выглядит он весьма элегантно. Да, мой отец поведет меня к алтарю. Я думала о других вариантах, правда. Очевидно, что он — не самый лучший пример счастливого брака. Но в конце концов та маленькая девочка внутри меня, которая хочет, чтобы все было правильно, победила. Да и кроме того, кто еще может это сделать? Моя мать?

— Все гости уже сидят в часовне, — сообщает он. — Так что теперь все зависит только от нас.

Через несколько минут мы совершим короткое путешествие по дорожке, отделяющей часовню от «Каприза». При мысли об этом желудок начинает крутить. Просто смешно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так себя чувствовала. В прошлом году я выступала на TED с докладом о цифровом издательстве перед аудиторией в восемьсот человек и не ощущала ничего подобного.

Я смотрю на папу.

— Итак, — говорю я, скорее чтобы отвлечься от бури в животе, чем из реального интереса, — ты наконец-то познакомился с Уиллом. — Мой голос звучит странно, немного сдавленно, я прокашливаюсь. — Лучше поздно, чем никогда.

— Ага, — отвечает папа. — Конечно.

Я стараюсь сохранить невозмутимый тон.

— А это еще что значит?

— Ничего, Джуджу. То и значит — конечно, мы познакомились.

Я знаю еще до того, как открываю рот, что мне не стоит задавать следующий вопрос. Но я не могу не задать его. Мне нужно знать его мнение, нравится мне это или нет. Папино одобрение всегда было важнее всех остальных. Когда на парковке я вскрыла письмо с результатами моих экзаменов, именно его, а не мамина, радость вырисовалась в моем воображении, его одобрительное: «Молодец, дочка». Поэтому я спрашиваю:

— И? Он тебе понравился?

Папа вскидывает брови.

— Ты правда хочешь сейчас об этом поговорить, Джулс? За полчаса до того, как выйдешь за этого парня замуж?

Полагаю, он прав. Время ужасно неподходящее. Но раз я уже ступила на эту дорожку, назад дороги нет. Я уже подозреваю, что его нежелание отвечать и есть ответ.

— Да, — давлю на него я. — Мне надо знать. Он тебе нравится?

Папа корчит рожицу.

— Похоже, он очень обаятельный, Джуджу. И очень красивый. Даже я это понимаю. Настоящая находка, это точно.

Из этого не выйдет ничего хорошего. И все же я не могу остановиться.

— Но у тебя должно было быть первое впечатление поосновательнее, — продолжаю я. — Ты всегда говорил, что хорошо считываешь людей. Что это важно в бизнесе, и это надо уметь делать очень быстро… и бла-бла-бла.

Он издает звук, похожий на стон, и кладет руки на колени, как будто собирается с силами. Я чувствую, как маленькое зернышко страха, которое было посеяно тогда, когда я увидела записку сегодня утром, начинает медленно прорастать.

— Скажи мне, — настаиваю я, слыша, как в ушах стучит кровь. — Скажи мне, что ты сначала о нем подумал.

— Понимаешь, думаю, что мое мнение не так уж и важно, — отвечает папа. — Я всего лишь твой старик. Откуда мне знать? А ты уже с ним сколько… два года? Пожалуй, это достаточно, чтобы хорошо познакомиться с человеком.

Два года мы не знакомы. Даже близко.

— Да, — отвечаю я. — Уже достаточно давно, чтобы понимать, что я права на его счет.