Список Мадонны

— Клод был убит в Сент-Юстасе в тысяча восемьсот тридцать седьмом. Он был застрелен у выхода из церкви, где он молился о том, чтобы найти смелость сложить оружие и унизить себя перед британскими псами. Он умер патриотом. После этого все изменилось. Мадлен не плакала на похоронах, после которых ее словно подменили.

— Как? — Мартин был заинтригован этим грустным, странным рассказом.

— Это было заметно по многим вещам. Она перестала заниматься хозяйством. Другие женщины пугались ее молчания, блеск гнева не исчезал из ее глаз. Она хотела вступить в братство и воевать с британцами, но, как ты сам понимаешь, не женское это дело. Потом принялась приставать к незнакомцам с рассказами об ужасных безднах души Колборна. Ее открытость и пренебрежение как к личности, так и к собственности пугают меня. Однажды я застал ее с ножом, резавшую картинку с изображением британского флага. — Жак задрожал и наклонился вперед. Его тонкие пальцы вцепились в руку Мартина. — Поговори с ней, Мартин. Попытайся заставить ее понять. Я больше не знаю, что мне делать.

* * *

Мадден вошла в кухню. Ее изящество дикарки вызвало трепет в теле Мартина. Она не сказала ничего, только обвела своими темными глазами комнату. Она была высокого роста, и ее темные волосы спадали на плечи мокрыми блестящими прядями. У Мартина стало сухо во рту, когда, встретившись с ней взглядами, он прочел в ее глазах презрение, напряженность и гнев. Он сделал глотательное движение и поднялся, как бы в ожидании быть представленным. Стояла оглушающая тишина. Даже Жак перестал скрести ложкой по дну миски с супом. Мадлен медленно подошла к Мартину. Она переоделась, теперь на ней было платье, обшитое белыми кружевами. Кружева на платье поднимались и падали так, словно были живыми, и Мартин поймал себя на том, что не может оторвать глаз от ее бюста. Он возбуждал в нем желание, неведомое ему прежде. Он понимал, что следует отвести взгляд, но не мог. Тогда он заставил себя заговорить, но голос его звучал слабо и вибрировал:

— Вы Мадлен? Жак рассказывал мне о вашей отваге. — Он кивнул в сторону молчаливо сидевшего Жака, снова начавшего ложкой царапать миску. — Меня зовут Мартин Гойетт, и я ваш должник. — Он сделал попытку поклониться и надеялся, что это выглядело выразительно.

— Вас было просто найти. Я ждала вас раньше, — сказала Мадлен, поворачиваясь к нему спиной. Она забрала миску с супом у Жака и села на другой конец стола.

Мартин хотел сказать ей что-то, но не смог. Вместо этого он сложил руки на груди и наблюдал за тем, как она ела. Тишина была ужасной. Щеки Мартина горели. Он не мог смотреть ей в глаза и, как оказалось, снова разглядывал ее грудь.

— Я удаляюсь с вашего позволения, мой друг. — Сказанное Жаком настолько удивило Мартина, что он даже подпрыгнул. Жак затушил одну из ламп и зажег свечу, чтобы посветить у постели. Он выглядел обеспокоенным. — Спокойной ночи, Мартин. Я разбужу тебя на рассвете. Ты сможешь отправиться в путь еще до восхода солнца, хотя я боюсь, что пойдет дождь или снег.

— Не нужно его будить. Он не ребенок, — сказала Мадлен.

— Конечно же, ты права, дорогая сестра. — Жак сконфуженно опустил глаза.

Смутившись, Мартин попытался вставить слово, но когда он заговорил, то почувствовал на себе ее сердитый взгляд.

— Нет-нет, Жак. Не беспокойся. Ты и так уже достаточно сделал для меня. — Он пожал руку Жака. Рука была слабой и холодной, хотя Жак и смотрел на него ясным умоляющим взором.

Поклонившись сестре, Жак сказал:

— Спокойной ночи, Мадлен. Ты была смелой сегодня. — После чего он ушел.

Мартин слышал, как утихали его шаркающие шаги по лестнице наверху. Где-то заскрипела дверь, и Мартин остался наедине с Мадлен.

Хотя он и был уверен в том, что она не произнесет ни слова, Мартин решил подождать и принялся рассматривать комнату так, словно видел ее в подробностях впервые. Он знал, что ему нужно было поговорить с ней, и не только потому, что он обещал это Жаку. У него похолодели руки, когда он понял, насколько сильно он не хочет, чтобы она ушла. Однако она и пугала его.

Его слова должны были прозвучать обыденно, но он понял, что этого не произошло.

— Жак сказал мне, что если бы вы смогли, то пошли бы сражаться с британцами. Вы считаете, что мы будем драться с ними? Думаете ли вы, что сражение вообще произойдет?

— Трусы не будут. А ты?

Мартин удивился ее прямоте.

— Да, думаю, что я бы дрался, но я не верю в нашу победу.

— Тогда ты глупец. — Мадлен странно рассмеялась. Ее дикие глаза вмиг стали хитрыми. — Сначала в нее нужно поверить.

— Да, нам нужна сила духа, Мадлен. Но будет ли этого достаточно? Оружие! Нам нужно оружие, и много оружия. И люди, которые умеют им правильно пользоваться, и другие мудрые люди, которые скажут остальным, как и когда это оружие применять. Будет трудно.

Он посмотрел на нее, чтобы понять ее реакцию и поразился: Мадлен положила руку на раскаленную поверхность железной плиты. Когда она заговорила, голос ее не выражал ничего, как будто она говорила просто так, ни к кому не обращаясь.