Список ненависти

Такова школьная традиция. Каждый выпускник, пожимая на сцене руку директору, вкладывает в нее что-нибудь маленькое и незаметное. В один год это были орехи. В другой – монетки. В третий – мячики-попрыгунчики. Энгерсон вынужден все, что ему дают, класть в карман, и в конце церемонии его карманы сильно оттопыриваются под напором огромного количества мячиков, монеток или орехов. По слухам, в нынешнем году ребята хотели надавать ему презервативов, но чирлидерши развернули против этого целую кампанию. Девчонки выступали за колокольчики, чтобы директор при малейшем движении звенел. Мне понравилась идея с колокольчиками. Хотя, как по мне, лучше бы ему ничего не давать. Бедняге Энгерсону и так досталось от нашего выпуска. Можно его и пожалеть. Просто пожать руку и все.

Когда же стихали разговоры о выпускном, начиналась болтовня об университетах. Кто будет учиться здесь? Кто собирается за границу? Кто вообще не будет никуда поступать? А вы слышали, что Джей Пи хочет вступить в «Корпус мира»? Какой еще «Корпус мира»? Чтобы заболеть малярией и помереть? Или чтобы местные боевики отрубили ему башку в хижине, скрытой банановыми зарослями?

Подобные разговоры не смолкали.

Каждый день за обедом миссис Тейт изводила меня вопросами о моих планах на будущее.

– Валери, еще не поздно получить стипендию для обучения в муниципальном колледже, – говорила она с болезненной гримасой на лице.

– Нет, – мотала я головой.

– Тогда что ты собираешься делать? – в конце концов сдалась она.

Я думала об этом не раз, уж поверьте. Что делать после окончания школы? Куда идти? Как жить? Остаться дома и дождаться свадьбы мамы и Мэла? Переехать к папе, Брили и Фрэнки и попытаться наладить отношения, которые совершенно не нужны папе? Устроиться на работу и снять квартиру? Найти себе соседку по комнате? Влюбиться?

– Лечиться, – ответила я.

На полном серьезе. Мне нужно время, чтобы просто-напросто излечиться душой. А позже можно будет задуматься о будущем. Когда «Гарвин» спадет с моих плеч, точно тяжкий груз, и начнут забываться лица одноклассников. Троя. Ника. Когда начнет забываться запах пороха и крови.

Казалось, все шло нормально, своим чередом. До одной дождливой пятницы.

В коридорах пахло влажной скошенной травой. Из-за нависших над землей грозовых туч создавалось ощущение наступившего вечера. Прозвенел последний звонок, и в школе стояла оживленная суета. Как обычно, я держалась в стороне от нее, сама по себе, дожидаясь момента, когда зачеркну очередной день в календаре – день, приближающий меня к выпускному.

Я стояла у своего шкафчика. Меняла учебник математики на учебник естествознания.

– Как зовут ту девчонку, которая пыталась покончить с собой? – спросила находящаяся неподалеку девушка.

Я навострила уши и обернулась.

– Ты о чем? – поинтересовалась ее подруга.

– Ты не слышала? – округлила та глаза. – Пару дней назад себя пыталась убить старшеклассница. Наглоталась таблеток или перерезала запястья. Не помню. Какая-то Джинни.

Я ахнула и громко спросила:

– Джинни Бейкер?

Девушки растерянно посмотрели на меня.

– Что?

Я подошла к ним.

– Старшеклассница, которая пыталась покончить с собой. Ты сказала, ее зовут Джинни. Джинни Бейкер?

– Точно! – щелкнула пальцами девушка. – Ты ее знаешь?

– Да.

Я поспешно вернулась к своему шкафчику и закинула в него учебники. Хлопнула дверцей и направилась в административный корпус. Миновав секретарей, ворвалась в кабинет миссис Тейт. Она подняла на меня встревоженный взгляд.

– Я только что узнала о Джинни, – выпалила я, пытаясь отдышаться. – Вы не могли бы подкинуть меня к больнице?

39

В вестибюль психиатрического отделения больницы «Гарвин Дженерал» я вышла из лифта, прикусив ладонь. Меня подташнивало от страха. Казалось, оплошай я хоть чуть-чуть – и ко мне тут же кинутся из-за угла санитары, повяжут смирительной рубашкой, затащат в мою бывшую палату и заставят ходить на чеканутые групповые сеансы терапии. Заставят слушать идиотские высказывания доктора Дентли: «Позвольте мне повторить то, что я слышал, мисс Лефтман. Позвольте составить свое мнение о вас».

Я подошла к стойке регистрации. На меня подняла взгляд коротко подстриженная медсестра. Странно, но я не узнала ее. То ли пока я лежала тут, сознание затуманивали таблетки, то ли она новенькая. Скорее, верно последнее, так как медсестра тоже не выказала узнавания.

– Да? – спросила она с таким настороженным и подозрительным выражением лица, какое свойственно всем медсестрам психиатрического отделения. Будто я задумала испортить ей рабочий день, подготовив побег пациента.

– Я пришла навестить Джинни Бейкер.

– Вы член ее семьи? – Медсестра копалась в бумагах на своем столе, словно меня рядом нет.

– Сводная сестра, – солгала я, удивившись, с какой легкостью это сделала.

Медсестра оторвала взгляд от своих бумажек. Судя по выражению ее лица, она мне не поверила. Но что она могла сделать? Потребовать у меня тест ДНК? Вздохнув, медсестра кивком указала себе за плечо.

– Палата 421, слева, – сказала она и вернулась к бумагам.