Список ненависти

Я направилась к двери.

40

– Думаю, тебе стоит это сделать, – сказал доктор Хилер, вылив полчашки кофе в раковину, расположенную в крохотной кухоньке при его кабинете.

Из больницы я отправилась прямиком к нему, не зная, куда еще идти, и понимая, что мне необходимо с кем-то поговорить. У доктора Хилера было «окошко» между двумя пациентами, и он уделил мне несколько минут. Я ходила с ним по офису, пока он собирал оставленные клиентами банки из-под газировки и подготавливал нужные бумаги.

– Напиши что-нибудь. Не обязательно текст с извинениями. Просто представь другим свой класс.

– В стихах?

– Стихи – хорошая идея. Но вообще – как угодно. – Доктор Хилер направился из кухни в кабинет.

Я шла за ним по пятам.

– И предложить выступить с этими стихами, ну или с чем-то другим, во время церемонии вручения дипломов?

– Ага. – Он смахнул кучку чипсов со стола в мусорную корзину.

– Мне.

– Тебе.

– Вы не забыли, что я – Сестра смерти? «Девушка, которая всех ненавидит». И которую все любят ненавидеть.

Доктор Хилер замер, потом наклонился вперед.

– Вот поэтому-то тебе и стоит это сделать. Ты – не та девушка, Вал. И никогда ею не была. – Он кинул взгляд на часы. – Меня ждут дела…

– Да, хорошо. Спасибо за совет.

– Это не совет, – ответил он, выходя за дверь. – Это твое домашнее задание.

41

– Можешь подождать меня здесь? – спросила я маму. – Я скоро вернусь.

– Здесь? У редакции газеты? – удивилась она, глядя через лобовое стекло на кирпичное здание с надписью «Сан-Трибюн». – Что тебе здесь понадобилось?

– Мне нужно кое-что для школьного проекта, – ответила я. – Для памятного проекта. Хочу получить информацию от работающего тут репортера.

Наверное, тревожные колокольчики у мамы в голове не просто звонили, а гремели набатом. Не успела она вернуться с работы, как я попросила забрать меня из офиса доктора Хилера (а это было внеплановое посещение) и отвезти в редакцию «Сан-Трибюн», объяснив свое поведение коротко: «Обещаю, потом все тебе расскажу».

Мама не поверила ни в какой проект, но, видно, так радовалась тому, что за нами не следует полиция и на мне нет наручников, что решила на меня не давить.

– Мам, все хорошо, – уверила я ее, положив ладонь на дверную ручку. – Доверься мне.

Она одарила меня долгим взглядом, потом протянула руку и убрала мои волосы за плечо.

– Я тебе доверяю.

– Скоро вернусь, – улыбнулась я.

– Делай что нужно, – ответила мама, откинувшись на спинку сиденья. – Я тебя подожду.

Я выбралась из машины и вошла через двойные двери в вестибюль редакции «Сант-Трибюн». Сидящий у входа охранник без слов указал на журнал регистрации посетителей. Когда я расписалась в нем, он перевернул журнал и прочитал мое имя.

– Вы по какому вопросу?

– Мне нужно поговорить с Анджелой Дэш.

– Она вас ожидает?

– Нет. Но она много обо мне пишет, скорее всего, захочет со мной побеседовать.

На его лице было написано сомнение. Тем не менее он снял трубку телефона и что-то в нее пробубнил.

Через несколько минут ко мне неспешно вышла коренастая брюнетка в чересчур облегающей юбке и вышедших из моды сапогах. Она открыла дверь, впуская меня в редакцию.

– Валери Лефтман, – представилась я.

– Я знаю кто ты, – отозвалась Анджела Дэш грудным, немного похожим на мужской голосом и устремилась вперед по коридору.

Мне пришлось ее догонять.

Репортерша свернула в маленький темный кабинет, освещенный лишь монитором компьютера. Я последовала за ней. Она уселась за стол.

– Сколько же раз я пыталась с тобой поговорить! – сказала она, уставившись в экран и неистово стуча пальцами по мышке. – Однако заботливые родители слишком оберегают тебя.

– Я только недавно узнала, что они отслеживают мои звонки. Но я все равно не стала бы с вами разговаривать. Тогда я почти ни с кем не говорила. Даже со своими заботливыми родителями.

Анджела вскинула на меня безразличный взгляд.

– Что тебя привело ко мне сейчас? Ты наконец-то готова говорить? Потому что если это так, вынуждена тебя огорчить: в тебе теперь нет никакой необходимости. История со стрельбой исчерпала себя. Кроме минуты молчания и попытки суицида в ней больше нет ничего нового. Старые новости нас не интересуют.

Эта репортерша выглядела совсем не такой, какой я ее себе представляла, зато вела себя именно так, как я и думала. Это придало мне храбрости. Я расстегнула молнию на сумочке, вытащила газету, которую забрала из больницы, и кинула ее на стол.

– Перестаньте писать подобные вещи. Пожалуйста.

Палец Анджелы Дэш замер на компьютерной мышке. Она сняла с носа очки, протерла стекла краем футболки, водрузила очки на место и недоуменно моргнула.

– Прости, что?

Я указала на газету.

– Вы пишете неправду. Все не так, как вы рассказываете в своих статьях. Из-за вас люди думают, что все наладилось и в школе сплошная дружба да любовь, но это не так.

Анджела закатила глаза.

– Я никогда не писала, что у вас там сплошная дружба да любовь…