Список ненависти

– Хорошо, – согласилась она. Отворила дверь пошире и отступила в сторону, пропуская меня с Джессикой в дом. – Но у меня есть только несколько минут.

– Спасибо, – выдохнула Джессика.

И мы прошли в маленькую загроможденную гостиную.

Сорок минут спустя мы были в доме Эбби Демпси. Джессике это посещение далось нелегко, так как Эбби была ее подругой и Джессика не видела ее родителей с похорон. А уже через час мы разговаривали со старшей сестрой Макса Хилла Ханной, расположившись на садовых стульях в их семейном гараже.

В опустившихся сумерках мы сидели в больничной палате Джинни Бейкер. Джинни плакала, перед ней лежала гора скомканных салфеток. У нее был плохой день. Она хотела домой. Но вчера вечером Джинни разбила карманное зеркальце и осколками пыталась перерезать запястья. Некоторое время ей придется провести в больнице, что ей категорически не нравилось. В приемной мы побеседовали с мамой Джинни.

К восьми часам вечера мы жутко проголодались, но нам осталось съездить в последнее место. Джессика остановилась на бензоколонке, и мы подкрепились сухими колбасками и чипсами. Я позвонила маме, сказала, что буду дома чуть позже, и чуть не разрыдалась от счастья, когда она ответила: без проблем, только будь осторожна. После стрельбы я ни разу не слышала от нее подобным слов.

– Может, это не такая уж и хорошая идея, – сказала я.

Мы сидели на стоянке бензоколонки. Меня слегка подташнивало от жирной еды.

– Шутишь? – Джессика закинула в рот сырный чипс. – Идея обалденная! И мы почти закончили. Не сомневайся в себе.

– Я вот думаю… может, мы принесем этим больше боли, чем помощи? Может…

– Ты просто боишься ехать домой к Кристи Брутер. Я не виню тебя в этом, Вал. Но мы все равно к ней поедем.

– Но именно из-за нее все случилось. Мой плеер…

– Это не из-за нее все случилось. Все случилось из-за Ника. Или судьбы. Или еще бог знает чего. Неважно. Мы к ней едем.

– Я не уверена.

Джессика смяла пустой пакет из-под чипсов в ком и бросила его на заднее сиденье. Повернула ключ зажигания, и двигатель ожил.

– Я уверена. Мы едем, – заявила она и вырулила со стоянки, не оставив мне выбора.

Мы ехали к Кристи Брутер.

– Болит только иногда, – сказала Кристи.

Она сидела на диване между родителями и на меня вообще не смотрела. Не мне ее винить. Я сама с трудом заставляла себя смотреть на нее.

– Да и не то чтобы болит. Просто возникает странное ощущение в теле. Самое обидное, что я больше не смогу играть в софтбол. И поэтому стипендия, которую мне предложили, аннулирована. К тому же меня раньше тренировал папа, а теперь…

– А теперь он рад, что тренировал свою дочь все эти годы, – прервал Кристи отец, накрыв ее колено ладонью. – И счастлив, что она жива и может пойти учиться в университет.

Мама Кристи издала тихий звук, нечто похожее на «аминь», и коснулась пальцем уголка глаза. Миссис Брутер была немногословна. Она сидела молча возле Кристи, время от времени похлопывая дочь по колену и согласно кивая ее словам. На ее губах подрагивала не очень убедительная улыбка. Когда отец Кристи сказал, что молится только об одном – чтобы у его дочери была долгая и счастливая жизнь и совершенно не важно при этом, будет она играть в софтбол или нет, – миссис Брутер снова кивнула.

– Ты… – вырвалось у меня, после чего я замешкалась. Хотелось спросить: «Ты винишь меня? Теперь ты еще сильнее меня ненавидишь? Ты жалеешь, что Ник меня не убил? Я снюсь тебе в кошмарах?». Я сглотнула.

Мистер Брутер, наверное, почувствовал мою нерешительность и неловкость. Он наклонился вперед, расслабленно положив руки на колени, и посмотрел мне прямо в глаза.

– После пережитого мы много чего поняли о прощении, – произнес он. – Мы не хотим, чтобы из-за этой трагедии сейчас кто-то страдал. Кто угодно.

Кристи опустила взгляд, Джессика придвинулась ко мне.

– Есть герои, которые погибли ради своей школы, – тихо сказал мистер Брутер. – И герои, которые чуть не погибли. Герои, которые остановили стрельбу. Герои, которые набрали номер скорой помощи, чтобы спасти Кристи, и которые закрывали ее рану ладонями, когда она истекала кровью. Герои, которые потеряли любимых. Мы благодарны всем этим героям из «Гарвина».

Джессика коснулась моей руки.

Я ощущала себя окруженной теплом. И – боже, как такое возможно? – гордилась собой.

Когда я, вымотанная, вернулась домой, мама с Мэлом смотрели в гостиной телевизор.

– Поздновато ты, – заметила мама.

Она сидела с ногами на диване, в обнимку с Мэлом. Такой умиротворенной я не видела ее никогда, даже в пору ее объятий с папой.

– Я уже начала волноваться.

– Прости, – извинилась я. – Проект нужно завершить до конца года.

– Ты закончила его? – спросил Мэл.

К своему удивлению, я поняла, что не против его вопросов. В конце концов Мэл – хороший парень. И мама с ним стала чаще улыбаться, что делало его в моих глазах не просто хорошим, а замечательным.

– Я закончила сбор информации, – ответила я. – Провела все интервью.

Мэл одобрительно кивнул.

– Я оставила для тебя ужин, – сказала мама. – Он в духовке.