Список заветных желаний

– Пневмония. Именно этого я и боялся. Бедный ребенок, у нее с рождения проблемы с легкими.

Меня пронзает чувство стыда. Моя маленькая сестричка больна, тяжело больна. А я все это время дико ревновала и жалела себя.

– Ох, Джон, мне так жаль, – бормочу я. – Но она поправится, непременно поправится.

– Надеюсь, поправится. Зои – настоящий боец.

– Скажи, я могу как-нибудь ей помочь?

– Увы, все, что нам сейчас остается, – терпеливо ждать. Прошу тебя, думай о ней время от времени, хорошо?

– Я всегда о ней думаю. Пожалуйста, обними ее за меня. Скажи, что я молюсь за нее и прошу ее не сдаваться.

– И вот еще, Бретт, если тебе не трудно, пожалуйста, посылай нам открытки по-прежнему. Зои не захотела с ними расставаться, взяла их с собой в больницу. Все твои открытки лежат у нее на ночном столике.

Я покаянно закрываю глаза. А я-то подозревала, что он вообще не передает моих открыток Зои. Слезы ручьями текут по моим щекам. Как я могла не доверять отцу? Как могла считать пустяком болезнь сестры, которая так его тревожила?

Глава 22

Февраль – самый короткий месяц в году, но мне кажется, он тянется бесконечно. Дни стоят серые, ненастные, и это настроения не улучшает. Каждый день посылаю Зои открытки, цветы и воздушные шарики. В прошлую пятницу ее выписали из больницы, а в понедельник увезли туда вновь. Похоже, у бедной девочки не хватает сил справиться с болезнью. Мне, отделенной от нее расстоянием в две тысячи миль, остается лишь изнывать от сознания собственной беспомощности.

Сегодня – тринадцатый день, как я живу в мамином доме. Если, конечно, исходить из того, что после каждой ночевки в Джошуа-Хаусе отсчет времени начинается вновь. Внутри у меня все сжимается, когда я вспоминаю слова Джоада: «Мне просто казалось, именно ты намерена неукоснительно соблюдать волю мамы». Неужели он прав и мама не хотела, чтобы я поселилась в ее доме? Учитывая все мои потери, оставить меня без крова было бы жестоко. А маму никто и никогда не мог обвинить в жестокости.

И все же упрек Джоада постоянно звучит у меня в ушах. Утром в субботу я решаю продолжить поиски жилья. Надо съездить в Пилсен, посмотреть, какие квартиры там предлагаются, а после сообщить Джоаду и Брэду, что мне вновь не удалось подобрать ничего подходящего. И все мы со спокойной совестью будем жить дальше.

В Пилсене царит оживление. Мне говорили, что здесь расположены лучшие в городе мексиканские рестораны. Проезжая по улицам, я отмечаю, что атмосфера действительно проникнута латиноамериканским духом. На одном углу – мексиканская булочная, на другом – мексиканская бакалея. Повсюду продаются мексиканские сувениры и поделки. Да, этот этнический заповедник выглядит очень привлекательно. И, судя по всему, здесь полно людей, занятых поисками новой жизни… В точности как я.

Я поворачиваю направо и оказываюсь на тихой улице. Асфальт здесь покрыт бесчисленными выбоинами, дома, как и во всем Пилсене, по большей части довоенной постройки, невысокие, обшитые деревом. Почти все отчаянно нуждаются в ремонте. Проехав мимо пустыря, усеянного бутылками и жестяными банками, я решаю, что видела достаточно.

Что ж, я выполнила свой долг и теперь с чистой совестью могу сказать, что потратила субботнее утро на поиски квартиры. Но прежде, чем я успеваю развернуться и умчаться прочь, взгляд мой привлекает вывеска «Сдается квартира». Я подъезжаю ближе и вижу симпатичный дом из красного кирпича… Тот самый дом, на который я положила глаз в Интернете месяца полтора назад! Поверить не могу, что до сих пор не нашлось людей, желающих здесь поселиться. Это может означать только одно: внутри царит полный отстой. Но снаружи дом выглядит очень привлекательно.

Двор огорожен железной решеткой, каждое из пяти окон украшено декоративными ярко-желтыми карнизами. Десяток бетонных ступенек ведет к двойным дверям, по обеим сторонам крыльца – вазы с пластиковыми цветами. Сразу видно, владелец, кто бы он ни был, гордится своим домом.

Я задумчиво барабаню пальцами по рулю. Несомненно, дом выглядит очень мило, но разве я хочу покинуть мамин великолепный особняк и перебраться сюда? На Астор-стрит мне так комфортно и уютно. Уверена, это вполне отвечает желаниям мамы.

Я уже собираюсь уехать, но тут из дома выходит юная девушка. Я с интересом разглядываю ее. Высота ее каблуков не менее четырех дюймов. Она спускается по ступенькам, и я невольно жмурюсь, опасаясь, что она сейчас подвернет ногу и свалится. Пышная задница затянута в узкие черные джинсы, легкая ярко-желтая куртка явно не подходит для такого холодного дня.

Благополучно спустившись по лестнице, девушка выходит за ворота и замечает, что я, сидя в машине, наблюдаю за ней. Не успеваю я придать лицу равнодушное выражение и отвернуться, как она расплывается в улыбке и машет мне рукой. Этот жест, приветливый и дружелюбный, внушает мне такое доверие, что я опускаю переднее окно и делаю ей знак подойти.

Когда девушка приближается, я вижу на кармане куртки надпись: «Школьный Оркестр СШБХ». СШБХ – это, скорее всего, средняя школа Бенито Хуарес.