Список заветных желаний

Я спускаюсь по лестнице и вижу в коридоре Джин. Она снимает пальто и шарф, который носит на голове, освобождая копну черных вьющихся волос.

– Всю ночь пыталась дозвониться до матери Санквиты, но ее телефон отключен, – сообщает Джин. – Судя по всему, бедная девочка совершенно одна на всем белом свете.

– Я останусь с ней.

Джин снимает ботинки и надевает удобные туфли на низком каблуке.

– У вас что, нет занятий с другими учениками?

– Конечно есть. Но я их перенесу.

– Глупости! – машет она рукой. – Когда я здесь, в вашем присутствии нет никакой необходимости. Если хотите, можете заехать вечером. – Джин делает шаг в сторону своего кабинета, давая понять, что разговор закончен, но внезапно поворачивается и вонзает в меня взгляд. – Прошлой ночью Санквита говорила о вас. Сказала, что вы возили ее к нефрологу.

– Да, наверное, это была моя ошибка, – качаю я головой. – Но кто же знал, что доктор Чань посоветует ей как можно быстрее…

– Еще она сказала, что вы занимаетесь с ней каждый день, хотя по расписанию вам следует приезжать два раза в неделю.

К чему она клонит? На всякий случай я занимаю оборонительную позицию:

– В моем расписании есть часовой перерыв на обед, без которого я вполне могу обойтись. Но если вы против, я…

– Санквита говорит, никто никогда не заботился о ней так, как вы, – перебивает Джин. – Девочка считает, что вы необыкновенная. Полагаю, вы должны об этом знать.

Мне никак не удается сглотнуть ком, подступивший к горлу.

– Я тоже считаю, что Санквита необыкновенная, – произношу я еле слышно, но мисс Джин уже удаляется по коридору в свой кабинет.

По пути к Амине я звоню в офис доктора Тейлора. Как и прежде, попадаю на автоответчик. Даю отбой, не оставив сообщения. Полная засада.

Весь день двигаюсь, как сомнамбула. Мысли мои поглощены Санквитой и ее ребенком. Вечером, охваченная беспокойством, я приезжаю в Джошуа-Хаус. Поднимаюсь по лестнице, ожидая застать Санквиту больной и печальной. Но, к моему удивлению, в комнате горит яркий свет, Санквита сидит в постели, потягивая сок. Рядом – Таня и Мерседес, которые наперебой рассказывают, как тяжело давалась им беременность.

– Добрый вечер, мисс Бретт! – восклицает Санквита, увидев меня. – Входите!

– Добрый вечер, девочки! – Я наклоняюсь и обнимаю Санквиту; обычно в таких случаях она напрягается, но тут обнимает меня в ответ. – Сейчас ты выглядишь намного лучше, чем утром, лапочка!

– Я и чувствую себя намного лучше. Не встаю только потому, что доктора велели мне лежать. Ребенку осталось потерпеть совсем немного, до конца апреля. Если я доношу до тридцать шестой недели, все будет в порядке.

– Разумеется, все будет в порядке, – подхватываю я, стараясь поверить в собственные слова.

– Как вы думаете, мисс Бретт, я смогу сдать экзамены?

– Да не волнуйся ты об этих несчастных экзаменах! – смеюсь я. – Я уже поговорила с твоими учителями. Все согласны с тем, что сейчас ты должна прежде всего думать о своем здоровье.

– Но я не хочу бросать школу! Тем более, я уже в выпускном классе. Вы обещали, что поможете мне.

– Хорошо-хорошо, – улыбаюсь я. – Если ты считаешь, что у тебя достаточно сил, мы начнем заниматься завтра.

– Вы же сами видите, сил у меня хватает, – улыбается в ответ Санквита.

Я снова сжимаю ее в объятиях:

– Ты сама-то понимаешь, какая ты необыкновенная девочка?

Она не отвечает. Да я и не ожидаю ответа. Достаточно того, что она позволила себя обнять.

Перед уходом я стучусь в комнату Юлонии. В ответ – тишина.

– Юлония? – окликаю я, приоткрыв дверь.

В комнате никого. Я подхожу к кровати, застланной зеленым покрывалом, и оставляю на ней маленький сейф и ярко-красный школьный рюкзак.

Мы с Брэдом условились поужинать в бистро «Цинк», уютном французском ресторанчике на Стейт-стрит. После неудачного свидания на Новый год мы разговаривали только по телефону, и все разговоры вертелись вокруг моего списка жизненных целей и перспектив его исполнения. Впрочем, как-то раз Брэд обмолвился, что они с Дженной пытаются разобраться в собственных чувствах. Сегодня мы встречаемся лицом к лицу, и это внушает мне некоторые опасения. Господи боже! Даже сейчас сердце мое болезненно сжимается, когда я вспоминаю, как в новогоднюю ночь мчалась к нему через весь город – одинокая, неприкаянная и полная надежд.

По пути в ресторан я снова звоню в офис Гаррета. Пожалуйста, Гаррет, ответьте, беззвучно умоляю я.

– Гаррет Тейлор, – раздается в трубке знакомый голос.

– Гаррет, это Бретт. Пожалуйста, не бросайте трубку.

– У меня этого и в мыслях не было, – смеется он. – Сегодня утром я прослушал ваше сообщение и выяснил, что после этого вы звонили семь раз.

Отлично! Теперь к моему списку диагнозов он прибавит патологическую навязчивость и склонность к бессмысленным действиям.

– Простите, Гаррет. Я просто хотела объяснить, что произошло.

– Вы сделали это в своем сообщении. И я все понял. Кстати, как себя чувствует эта юная леди Санквита?

Я с облегчением вздыхаю:

– Ей намного лучше, спасибо. Я только что у нее была. Есть какие-нибудь новости насчет помещения Питера в клинику?