Сплетение

Женщина в белом рядом с ними кормит детей галетами. Она смотрит на Смиту, на плачущую у той на руках девочку. Потом придвигается ближе и предлагает разделить с ними ужин. Смита с удивлением поднимает на нее глаза; она не привыкла получать помощь, да и подаяния никогда не просила. Несмотря на свое положение, она всегда сохраняла чувство собственного достоинства. Если бы дело касалось ее одной, она, конечно, отказалась бы, но Лалита такая маленькая, такая хрупкая, без еды ей этой поездки не выдержать. Смита берет банан и галеты, которые протягивает ей женщина в белом, и благодарит ее. Лалита с жадностью набрасывается на еду. Женщина купила у разносчика еще и чая с имбирем и теперь предлагает Смите сделать несколько глотков, на что та охотно соглашается. Горячий чай с пряным вкусом возвращает ее к жизни. Женщина – ее зовут Лакшмама – завязывает разговор. Она хочет знать, куда они едут вот так, вдвоем. У них, что ли, нет мужа, отца или брата, который проводил бы их? Смита отвечает, что они едут в Ченнаи: муж ждет их там, привирает она. Лакшмама с дочерьми направляются во Вриндавану, небольшой городок к югу от Дели, известный как «город белых вдов». Она рассказывает Смите, что несколько месяцев назад у нее от гриппа умер муж. После его смерти его родные, у которых она жила, отказались от нее. Лакшмама с горечью рассказывает о печальной судьбе, уготованной вдовам в этих местах. Они считаются проклятыми, на них возлагают вину за то, что они не сумели удержать в этом мире душу умершего мужа. Их могут даже обвинить в колдовстве, при помощи которого они якобы наслали на супруга болезнь или смерть. Они не имеют права ни на страховку, если муж умирает в результате несчастного случая, ни на пенсию, если он погиб на войне. Самый вид их приносит несчастье, даже пересечься с их тенью считается дурной приметой. Их не пускают ни на свадьбы, ни на праздники, они вынуждены прятаться, носить белые траурные одежды, постоянно каяться. Часто собственные семьи вышвыривают их на улицу. Лакшмама с содроганием вспоминает жестокий обычай под названием «сати», обрекавший их на самосожжение на погребальном костре мужа. Ту же, которая отказывалась это сделать, избивали, всячески унижали, прогоняли прочь. Бывало, что родственники мужа, а иногда и собственные дети насильно бросали вдову в костер, чтобы избежать таким образом необходимости делить наследство. Перед тем как их вышвырнут на улицу, вдовы должны снять с себя все драгоценности и наголо побриться, чтобы не привлекать больше внимания мужчин: вступать в новый брак им запрещено, в каком бы возрасте они ни овдовели. В тех провинциях, где девочек выдают замуж совсем маленькими, некоторые становятся вдовами в пятилетнем возрасте и обречены таким образом всю оставшуюся жизнь просить подаяния.

«Вот так, нет мужа – и ничего больше нет», – вздыхает Лакшмама. Смите это известно: у женщины не бывает своего имущества, все принадлежит мужу. Выходя замуж, она все отдает ему. С потерей мужа кончается и ее жизнь. Вот и у Лакшмамы больше ничего нет, кроме украшения – подарка родителей ко дню свадьбы, – которое ей удалось спрятать под сари. Она помнит этот торжественный день, когда ее родные, ликуя, вели ее, всю усыпанную драгоценностями, в храм, где должен был состояться обряд бракосочетания. Ее семейная жизнь начиналась роскошно, зато закончила она ее в полной нищете. Лучше бы уж муж бросил ее, признается она, по крайней мере, тогда она не стала бы парией, может, и родные проявили бы к ней сострадание, теперь же она не видит от них ничего, кроме презрения и злобы. Хорошо было бы родиться коровой, тогда ее все уважали бы. Смита не решается сказать ей, что сама, по собственному выбору, бросила мужа, оставила родную деревню и все, что знала прежде. Сейчас, слушая Лакшмаму, она задается вопросом: а не совершила ли она ужасную ошибку? Молодая вдова признается, что хотела даже убить себя, но отказалась от этой мысли, боясь, что родные ее мужа ради сохранения наследства убьют ее детей, как это иногда бывает. Она предпочла изгнание и уехала вместе с ними во Вриндавану. Говорят, что тысячи таких, как она, находят там пристанище в благотворительных ашрамах – «вдовьих домах» или просто на улице. За чашку риса или супа они поют в храмах молитвы Кришне, зарабатывая таким образом на скудное существование: едят они один раз в день, не имея права на большее.

Смита слушала вдову, не перебивая. Та едва ли старше ее. На вопрос, сколько же ей лет, Лакшмама ответила, что не знает: думает, что не больше тридцати. Выглядит она молодо, думает Смита, и глаза у нее такие живые, но в глубине их прячется тысячелетняя скорбь.