Сплетня

— Ты сказала, что повезешь ее на прием к врачу. Надеюсь, вы не опоздали.

— О, нет-нет, — отвечает она. — Ну, мы немного задержались, но это не важно. Всегда приходится ждать минут двадцать после назначенного времени, не так ли? Она… она в порядке.

Карен делает глоток «Просекко» и смотрит куда-то вдаль. Выражение ее глаз меняется. Я вспоминаю лицо ее матери, когда та оглянулась через плечо — в тот день, когда они махали мне в окно «Пегтона». Господи, лучше бы я сейчас ничего не говорила.

Болтовня вокруг нас перетекает к происшествию в «Камнях и рунах». Кирпич в окно, и что все это может означать. Есть ли хоть какая-то правда в слухах и сплетнях? Карен прикрывает веки и вздыхает, затем снова открывает их и ловит мой пристальный взгляд.

— Как у тебя дела с чтением от Книжного клуба в этом месяце? — интересуется она. — У меня, признаться, идет тяжеловато. Все эти истории внутри историй…

— А что за книга? — вмешивается Дебби, прежде чем я успеваю ответить.

— «Франкенштейн» Мэри Шелли, — сообщает Карен.

Дебби делает гримасу, как бы говоря: «какая скука».

— Странно, что никто не пришел на вечеринку к Лиаму в костюме Франкенштейна, — замечает она.

Мы с Карен переглядываемся. Мимолетный миг легкого веселья. Я недооценивала ее, теперь я это понимаю. Может, она и вела себя немного навязчиво в тот раз в Книжном клубе, но, вероятно, она просто пыталась быть дружелюбной. У нас с ней определенно больше общего, чем со всеми остальными, и после утреннего происшествия на пляже мы, кажется, достигли лучшего взаимопонимания.

— Франкенштейн — это имя ученого, который создал монстра, — поясняю я Дебби, тут же жалея об этом. — Хотя все путают его с самим чудовищем.

— Можно возразить, что он и есть истинное чудовище, раз отказался от своего творения, — добавляет Карен.

Я киваю:

— Или вообще, потому что его создал.

Дебби корчит рожу:

— Оставьте это, вы двое. Вы сейчас не в своем Книжном клубе!

Из соседней комнаты доносится смех.

— У него хорошее соотношение цены и качества, у этого человека с воздушными шариками, — говорит Дебби. — И он довольно симпатичный.

Гул одобрения пробегает по всей компании. Кто-то отпускает шутку о том, что он хорошо управляется с латексом, и все визжат от смеха.

— Кстати, о красивых мужчинах, — говорит Кэти, слегка понизив голос, чтобы Колин и Роб не подслушали, — я не могла не заметить того красивого мужчину, с которым ты приходила в школу прямо перед каникулами, Джоанна. — Она улыбается. — Он что, отец твоего ребенка?

Последняя фраза заставляет меня ощетиниться. Я не возражаю против интереса, стоящего за этим. У меня нет проблем с подтверждением того, что Майкл — отец Альфи. С чего мне стесняться? Однако у термина «отец ребенка» есть нюанс, который мне не по нраву, подразумевающий, что его единственное предназначение — чисто биологическое. И мне не нравится, как Кэти это произнесла — словно в кавычках. Сказала бы она так, если бы Майкл не был черным?

Я замечаю, что окружающие слегка понижают голоса, будто не желают показаться слишком любопытными, совсем замолчав, но и не хотят пропустить мой ответ.

— Да, он отец Альфи. А еще он мой партнер, мы живем вместе.

Странно произносить это вслух. Обычно я говорю что-то вроде: «Он отец Альфи и мой лучший друг» — но, если я скажу так сейчас, это может вызвать дальнейшие вопросы, а мой инстинкт в подобных ситуациях подсказывает свернуть беседу как можно более вежливо и эффективно. Кроме того, сейчас все по-другому. Майкл — действительно мой партнер.

— Ой, а я и не знала, — отзывается Кэти. — Я думала, ты одинока.

Я улыбаюсь. В разговорах вокруг наступает небольшая пауза, вызывающая ассоциации с пустым пространством на книжной странице. Я продолжаю молча улыбаться, страница перелистывается, и голоса возобновляются. Нарочито оживленные, пока неловкий момент не забывается, смытый волной пустяковой болтовни.

— Ладно, — говорит Дебби. — Думаю, пришло время немного их успокоить.

Она встает и идет к шкафу, откуда достает большую коробку, завернутую в блестящую серебристую бумагу.

— Кто хочет управлять музыкой в игре «Передай посылку?»[5] Есть добровольцы?

Рука Карен взлетает вверх так быстро, что чуть не смахивает на пол «Просекко» Тери. Дебби показывает на свой айпад на кофейном столике:

— У меня там, в «Спотифай», есть плейлист. Просто нажми на «Жуткие мелодии».

Мы все направляемся в соседнюю комнату, где мальчишки, будто оружием, размахивают фигурками животных, скрученными из воздушных шариков, и бьют ими друг друга по головам. Дочери Карен и Тери — Хейли и Руби — единственные девочки в группе, и любопытно наблюдать, как они устроились в тихом уголке и играют в собственную игру, пуская рысью своих животных по спинке дивана в каком-то танцевальном ритме.

Волосы Альфи мокрые от пота, а глаза блестят. Я сажусь на край дивана, так как и без меня нашлись мамочки, пытающиеся организовать детей в сидячий круг. Колин и Роб благоразумно остались в столовой. Наконец раздается мелодия из фильма «Охотники за привидениями», и посылка начинает свое движение.