Сплетня

— В душе каждого человека присутствует тьма, — продолжает она. — Именно это и призван показать мой портрет. Мы все способны на злые мысли и злые поступки при определенных обстоятельствах. Я художник, Джо. В этом и заключается моя работа.

— Я не хотела тебя обвинять, я…

— Ты не обвиняла. Ты просто спросила.

— Это то же самое, разве не так?

Лиз сцепляет руки перед подбородком, поставив локти на стол. Ее глаза вспыхивают.

— А если бы я ответила «да, это я»? — произносит она.

Я смеюсь, но звук, который вырывается из моего рта, больше похож на всхлип.

И только когда мы прощаемся и я иду к своей машине, мне приходит в голову, что на самом деле она не сказала «нет».

Глава 35

Когда я возвращаюсь в офис, Дэйв занимается с клиентом. Я падаю в кресло за своим столом, включаю компьютер и погружаюсь в рутинные дела. Все что угодно, лишь бы отодвинуть последние полчаса на задворки сознания. Верю ли я тому, что сказала Лиз? Так вот что означает ее портрет? Исследование чудовища в каждом из нас? Это похоже на правду. Художники действительно часто одержимы определенными сюжетами. Однажды я смотрела серию передач на четвертом канале Би-би-си — «Чем занимаются художники весь день?» — и это было увлекательное проникновение в творческий процесс. Но подобной реакции на мои слова о том, что Майкл журналист, я не ожидала. И мне это не померещилось. Что-то в Лиз определенно изменилось.

Когда клиент уходит, Дэйв откидывается на спинку стула и сцепляет руки за головой.

— Звонил Стив Энрайт. Я думаю, что они намерены купить квартиру в «Морском бризе», но сначала хотели бы еще раз ее осмотреть. Я договорился о встрече на два часа дня.

Мне нужно перестать размышлять о Лиз и заставить себя сосредоточиться на чем-то другом. На рубашке Дэйва в подмышках видны сморщенные пятна — это следы дезодоранта или разводы застарелого пота? Так, неужели я не могу подумать о чем-нибудь более приятном?

— Отлично, — отзываюсь я, записывая время в свой ежедневник. — А Фрэнкисы перезванивали?

— Да. Миссис Фрэнкис беспокоится о соседнем доме. Ну, знаешь, тот, который заброшен. Она боится, что он привлечет внимание бродяг.

— Признаться, я удивлена, что этого еще не произошло. Похоже, кто-то уже пытался проникнуть внутрь.

— Вот именно, — кивает Дэйв. — Я подумываю поговорить по этому поводу в городском Совете. Выяснить причины. Возможно, они смогут принять постановление о принудительном выкупе. Да, кстати, эта женщина снова приходила. Та, что спрашивала о работе.

— Кей?

— Ага. Кажется, хотела узнать, как прошла вечеринка и оказался ли костюм удачным.

Черт побери. Я хотела навестить ее, чтобы сказать, как хорошо все прошло, и еще раз поблагодарить за помощь. Но была столь поглощена происходящим, что совсем забыла об этом. Кей так много хлопотала ради меня. Самое меньшее, что я могу теперь сделать, — это подарить ей открытку с благодарностью и коробку конфет или что-то наподобие.

Остаток рабочего дня тянется мучительно медленно. Время словно остановилось. Все труднее и труднее отмахиваться от утренних событий, пробивающихся сквозь щит, который я воздвигла в своем сознании. Настойчивые мысли-уколы не хотят отступать, как бы я ни старалась их блокировать.

Жена Дэйва — Кэрол — заходит в офис примерно в час тридцать с парой шоколадных эклеров в коробке.

— Я подумала, что вы оба захотите немного побаловаться, — поясняет она.

Кэрол заскакивает к нам постоянно. По словам Дэйва, она ревнива, и с тех пор, как он брякнул ей, что мы с Альфи живем одни, она всегда заглядывает в агентство по пути в парикмахерскую или к дантисту или коротает здесь время перед встречей с подругой в кафе. Надеюсь, теперь, когда я сообщила Дэйву, что Майкл переезжает ко мне, она немного успокоится. Если он ей расскажет. Я думаю, Дэйв втайне горд, что стал предметом такой неуместной ревности, и эклеры, конечно, всегда приветствуются.

Я впиваюсь зубами в шоколадную глазурь, наслаждаясь смешанным вкусом свежего крема и заварного теста. Кэрол Пегтон сидит возле стола мужа, наклонившись к нему и тихо с ним совещаясь. Она часто так делает. Это ее способ помечать территорию, и обычно я не обращаю на это внимания, но сегодня я слышу слова «Камни и руны» и «полиция», произнесенные друг за другом, и навостряю уши.

— Они в магазине уже целую вечность, — говорит она.

Я делаю вид, что работаю на компьютере, но на самом деле просто перемещаю курсор, прислушиваясь к их беседе.

— Я не могу поверить, что она — детоубийца, а ты? Но хотя — откуда нам знать?

Сейчас она говорит своим обычным голосом; ее подозрения о наших с Дэйвом отношениях временно заместились последним поворотом событий в эзотерической лавке. Я думаю о словах Лиз — мол, люди устанут от скандала, если увидят, что Соня продолжает жить обычной жизнью, отказываясь поддаваться на провокации. Но этого пока не происходит.

Дэйв вздыхает:

— Надеюсь, что нет, иначе нас будут осаждать журналисты и все остальные Томы, Дики и Гарри, которые захотят поучаствовать в этом деле.

— Может, она сама их вызвала, — предполагаю я. — Чтобы подать жалобу на ложное обвинение.