Сплетня

«„Я все еще помню эту кровь!“ — рассказывает бывшая подруга и соседка детоубийцы Салли Макгоуэн, Маргарет Коул». Это та же самая статья, которую я читала в Интернете, в «Дэйли мэйл» от 3 августа 1999 года. Она распечатана с веб-страницы на листе бумаги формата А4, и прямо посередине, где раньше находилось изображение лица Салли Макгоуэн, теперь зияет дыра.

Кровь стучит у меня в ушах. Клочки бумаги, из которых Лиз составила автопортрет, — это то, о чем я думаю? Они вырезаны из фотографий Салли Макгоуэн?

Половицы позади меня скрипят, и я оборачиваюсь. В дверях стоит Лиз с разделочным ножом в руке.

Глава 33

Нож со стуком падает на пол. Лиз изумленно таращится на меня.

— Джоанна! — восклицает она. — Что ты делаешь в моем доме?

Я открываю рот, чтобы объясниться, но все, о чем я могу думать, — это автопортрет позади и то, каким образом он был исполнен. Я с трудом сглатываю, не сводя глаз с ножа на полу.

— Я приняла тебя за вора, — поясняет она, поднимая нож. Я напрягаюсь всем телом. — Я подумала, что кто-то вломился в дом.

— Я звоню тебе целую вечность, — обретаю я наконец дар речи. — Я посылала тебе электронные письма. Беспокоилась о тебе, поэтому пришла и…

Лиз смотрит на меня прищуренными глазами. Нож свободно висит в ее пальцах.

— Ты не подходила на звонок в дверь, и я… Я обошла вокруг дома. Калитка была открыта. Я звала тебя, но в саду тебя не было, а сарай оказался заперт. Я увидела, что задняя дверь открыта, и подумала, что ты можешь… Я подумала, что ты можешь валяться где-то без сознания.

Ее плечи опускаются, когда она выдыхает:

— Ох, дорогая. Я была за сараем, расчищала землю от сорняков. — Она поднимает пальцы к мочке уха. — Я без слухового аппарата.

— Я не знала, что ты глухая!

Лиз хмурится:

— Я не глухая, просто плоховато слышу! Пойдем, — продолжает она, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты. — Давай выпьем кофе. Нам повезло, что мы не довели друг друга до сердечного приступа.

Я следую за ней вниз. Почему она ничего не говорит о портрете? Лиз же знает, что я его видела. Мое лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от холста, когда она вошла в комнату. И она должна понимать, что я заметила изрезанную статью на ее столе.

Мысли порхают и мешаются в моей голове. Правда ли то, что я думаю? Лиз Блэкторн — это Салли Макгоуэн? Иначе зачем бы ей делать автопортрет из фотографий детоубийцы? Так это Лиз писала мне угрожающие твиты? И школьную фотографию изменила тоже она?

У меня дрожат колени. Я хватаюсь за перила для устойчивости, и моя ладонь прилипает к ним, когда я сосредотачиваюсь на том, чтобы ставить ноги ровнее. Взгляд скользит по черно-белым фотографиям на стене, и кажется, я вижу их впервые. На одной — коренастый мужчина в полосатом фартуке стоит у входа в мясную лавку, широко расставив ноги и сложив на груди руки. На другой — маленькая девочка в хлопчатобумажном платьице и вязаном кардигане, толкающая игрушечную коляску по грязной улице.

Мой желудок сжимается в тугой маленький комок. Некоторые из фотографий — это снимки крыш, целое море которых нависает друг над другом, а вдалеке — огромные промышленные трубы, изрыгающие дым. На остальных изображены дети, сидящие на корточках у обочин или лазающие по сгоревшим автомобилям. Дети, толпящиеся возле заброшенных домов.

Они точно такие же, как в документальном фильме, который мы с Майклом смотрели на днях. Почему я не замечала их раньше?

Лиз уже внизу лестницы, а я всего в нескольких шагах позади нее. Если она развернется и бросится вверх с ножом, у меня не будет ни единого шанса.

Она поворачивает в направлении кухни. Я могла бы открыть входную дверь и уйти. Сказать, что внезапно вспомнила о важном деле. Что позвоню позже. Но я следую за ней на кухню и наблюдаю, как она открывает ящик, бросает туда нож и закрывает его.

Я выдыхаю. Лиз включает чайник, затем отвинчивает крышку металлического кофейника. Снова открывает ящик. Я делаю шаг назад, но она просто достает ложку. Она наполняет кофейник водой и насыпает туда три полных десертных ложки кофе. Затем берет две глиняные чашки с одной из открытых полок над стойкой.

Это Лиз. Лиз из Книжного клуба. Умная, забавная Лиз с ее любовью к книгам, искусству и беседам. Не Салли Макгоуэн. Этого не может быть. И все же… Я понимаю — что-то надвигается. Суета вокруг кофе — всего лишь прелюдия. Я чувствую это по тому, как она двигается. Медленно. Обдуманно. Она старательно пытается выиграть время.

Лиз ставит кофейник и обе чашки на поднос.

— Ты пьешь с молоком и сахаром?

— Только молоко, пожалуйста.

Она уже почти у холодильника, но вдруг замирает.

— Ох, — произносит она извиняющимся тоном. — Не думаю, что у меня есть молоко. Прости.

— Ну и прекрасно. Я буду пить черный.

— Ты уверена?

— Да.