Сплетница

– Я могу написать все от руки сегодня вечером и отправить по почте. Деньги нужны только на материалы, но я знаю, где можно купить хорошую недорогую бумагу, – сказала Дженни Хамфри.

– Она переписала гимны для всей школы, – прошептала Кати Тине. – Получилось здорово.

– Да, – согласилась Изабель. – Они крутые.

Дженни покраснела и уставилась на блестящий линолеум на полу кофейни в ожидании ответа Блэр. Хамфри знала, что все решает именно она.

– И ты сделаешь это бесплатно? – подозрительно спросила Блэр.

Дженни подняла глаза.

– Я надеялась, что, если сделаю приглашения, то, может, смогу прийти на вечеринку? – нерешительно поинтересовалась она.

Блэр взвесила все за и против. Плюсы: приглашения будут необычными и, самое главное, бесплатными, поэтому не придется экономить на цветах. Минусы: отсутствуют.

Блэр осмотрела Дженни с ног до головы. Милая маленькая девятиклассница с огромной грудью. Завидная самоотверженность, но на вечеринке она будет смотреться совершенно неуместно. Да и какая разница.

– Конечно, можешь написать себе приглашение. И кому-нибудь из своих друзей, – сказала Блэр, передавая Дженни список гостей.

Какая щедрость.

Блэр объяснила Дженни, что нужно делать, и девочка, затаив дыхание, выбежала из кофейни. Магазины скоро закроются, времени почти не осталось. Список гостей оказался длиннее, чем она ожидала, – придется писать приглашения всю ночь, – зато она сможет пойти на вечеринку, а это того стоит.

Дэн просто сойдет с ума, когда узнает. И она собиралась заставить его пойти с ней, нравится ему это или нет.

«Унесенных ветром» занесло не в ту степь

Спустя два мартини и три кассеты фотопленки братьев Реми Серена выпрыгнула из такси перед «Констанс» и побежала вверх по лестнице в актовый зал, где уже началась репетиция. Она, как всегда, опоздала на полчаса.

Песня группы Talking Heads, которую кто-то бодро играл на рояле, неслась по коридору. Серена толкнула дверь актового зала и увидела старого приятеля Ральфа Боттомса Третьего, напевающего «сжигая юг дотла» вместо «сжигая дом дотла» с абсолютно серьезным видом. Он был одет как Ретт Батлер, костюм дополняли накладные усы и медные пуговицы. Ральф прибавил в весе за последние два года, а лицо покраснело, будто он постоянно ел стейки с кровью. Он держал за руки коренастую девочку с вьющимися каштановыми волосами и лицом-сердечком – Скарлетт О’Хара. Она тоже пела, правда с сильным бруклинским акцентом.

Серена прислонилась к стене, наблюдая за этой сценой со смесью ужаса и очарования. Произошедшее в галерее ее не смутило, но это… это выглядело пугающе.

Когда песня кончилась, все громко зааплодировали, а руководитель кружка, пожилая англичанка, стала готовить актеров к следующей сцене.

– Положи руки на бедра, Скарлетт, – командовала она. – Повернись, покажи мне. Да, вот так. Представь, что ты – юное воплощение духа гражданской войны на юге, выше всех правил и приличий!

Серена повернулась и посмотрела в окно. Три девушки выходили из такси на углу Девяносто третьей и Мэдисон. Она прищурилась: это были Блэр, Кати и Изабель. Серена обхватила себя руками, отгоняя странное чувство, которое преследовало ее с тех пор, как она вернулась в город. Впервые за всю жизнь она чувствовала себя брошенной.

Не сказав никому ни слова – ни «здравствуй», ни «до свидания», – Серена выскользнула в коридор.

Стена была увешана листовками и объявлениями, и она остановилась почитать. В одном из них говорилось о пробах для фильма Ванессы Абрамс.

Зная Ванессу, можно предположить, что фильм будет серьезным и непонятным, но это все равно лучше, чем петь глупые песни и отплясывать с толстым краснолицым Ральфом Боттомсом Третьим. Пробы начались час назад на скамейке в парке Мэдисон-Сквер, но, возможно, они еще идут. Серена вновь оказалась в такси, направляясь в центр города.

– Вот, что мне от тебя нужно, – сказала Ванесса, обращаясь к Марджори Джафф, второкурснице «Констанс» и единственной желающей попробоваться на роль Наташи. У Марджори были вьющиеся рыжие волосы и веснушки, маленький вздернутый нос, а еще полностью отсутствовала шея. Она не выпускала изо рта жвачку и совершенно не подходила на эту роль.

Солнце садилось, и парк Мэдисон-Сквер купался в нежных розовых лучах. Осенью воздух Нью-Йорка пах по-особенному: смесь каминного дыма, сухих листьев, горячих хот-догов, собачьей мочи и автобусных выхлопных газов.

Даниэль растянулся на скамейке в парке, как велела Ванесса, словно раненый солдат, раскинув руки и ноги в разные стороны. Свои раны он получил на войне и в любви. Дэн был трагически бледен, худ и выглядел помятым. На груди лежала маленькая стеклянная трубка для курения крэка. Здорово, что Ванесса нашла ее на улице в Уильямсбурге в те выходные. Идеальный атрибут для исстрадавшегося князя.

– Я зачитаю реплики Наташи. Слушай внимательно, – сказала она Марджори. – Ладно, Дэн, поехали.

– Вы не спите? – спросила Ванесса-Наташа, всматриваясь в лицо Дэна-Андрея.