Сподвижники де Голля

Проекты законов своего министерства и вообще собственные идеи писатель отстаивал в Национальном собрании и Сенате страны. Его пламенные речи могли убедить любого человека. Мальро продолжал много ездить по Франции и выступал по различным случаям. Особой патетикой отличались его речи, увековечивающие имена знаменитых французов: нa похоронах художника Жоржа Брака в 1963 году, в годовщину смерти Жанны д’Арк в 1964-м, на похоронах известного архитектора Шарля Эдуара Ле Корбюзье в 1965 году. Больше всего запомнилось современникам выступление писателя в конце 1964 года по поводу переноса праха Жана Мулена в Пантеон. Менее чем за час Мальро смог красочно воссоздать образ героя Сопротивления, его деятельность в тылу врага и напомнить о его гибели во имя родины. «Замученный в гнусных подземельях глава Сопротивления, – восклицал оратор, – взгляни своими исчезнувшими глазами на всех этих женщин в черном: они надели траур в память о всех наших товарищах и по тебе тоже… Бедный замученный король теней, смотри, как в июньской ночи, наполненной пытками, поднимается твой народ»[143].

Министр культуры продолжает писать. Главной темой его работ остается искусство. Он размышляет также о культуре вообще, о смысле жизни, о смерти, которая уже не раз стучалась в его дом. В своих очерках и статьях Мальро вспоминает, как еще в молодости он говорил, что «человек – это то, что он смог сделать, или то, что способен сделать». Министр пишет о неизбежности смерти и бессмертии славы.

С возрастом писатель ничуть не утратил любви к путешествиям. В 1965 году он осуществляет поездку в Китай, где встречается с Чжоу Эньлаем и Мао Цзэдуном. В конце того же года во время президентской кампании Мальро, естественно, горячо поддерживал де Голля, баллотировавшегося на второй срок и победившего во втором туре Франсуа Миттерана.

Мальро и де Голля по-прежнему связывали теплые дружеские отношения. Министр был согласен почти со всеми политическими действиями президента. Де Голль, в свою очередь, одобрял деятельность Мальро. Они часто виделись. На заседаниях правительства, проходивших каждую среду под председательством президента, министр культуры неизменно сидел рядом с ним с правой стороны. Де Голль постоянно приглашал Мальро на приемы в Елисейском дворце, а также встречался с ним в неофициальной обстановке. Они подолгу беседовали о политике, о жизни, о культуре. Свидетелям их разговоров нередко приходили на ум самые удивительные сравнения. Сотрудник Елисейского дворца Жан Кассу как-то заметил: «Мне показалось, что де Голль мнил себя Наполеоном, а Мальро делал вид, что он Шатобриан»[144].

Президент читал произведения писателя, следил за его речами. Когда де Голль не мог лично поделиться с Мальро своим мнением о его работах или выступлениях, он писал ему. Например, в конце 1961 года президент отправил писателю следующее небольшое письмо: «Мой дорогой друг. Знайте, что я был глубоко восхищен вашим докладом в Национальном собрании по поводу реставрации известных исторических памятников. Конечно, в нем присутствовала и выдающаяся мысль, и прекрасный стиль, и искрометное действие. Прозвучала также и определенная политика. Нужно, чтобы она такой и была в действительности. Спасибо. Искренне ваш»[145].

Министр культуры, конечно, был вхож в высшие политические круги страны. У него сложились хорошие отношения практически со всеми «баронами голлизма». Он общался с первым главой правительства Пятой республики Мишелем Дебре. Его связывали узы дружбы со следующим премьер-министром Жоржем Помпиду. Андре и Мадлен Мальро раз в месяц приглашались новым премьером и его женой Клод на обед[146]. Министр культуры постоянно встречался с известными писателями, художниками, артистами, театральными деятелями и кинорежиссерами Франции. Он вел также обширную переписку с представителями зарубежной политики и культуры. Среди его адресатов – Индира Ганди, Сальвадор Дали, Оскар Нимейер и многие другие[147].

Личная жизнь Мальро из-за его сложного характера складывалась нелегко. Многие полагали, что он страдал манией величия. Министр считал себя выдающимся писателем и ждал, что ему присудят Нобелевскую премию. Однако этого так и не произошло. Мальро несколько раз предлагали стать академиком, но он отказывался, считая, что это ниже его достоинства. Писатель пил. Состояние его здоровья ухудшалось. Очень тяжелым для него стал 1966 год. У него началась депрессия. Он лечился в больнице. Взаимопонимания с женой становилось все меньше. В результате Мальро принял решение расстаться с Мадлен[148].