Читаем Спокойной ночи, красавчик полностью

Спокойной ночи, красавчик

На экране появляется другая женщина – в синем дождевике. – Верно, Натали, – говорит она. – Почти сотня добровольцев провела этот дождливый пятничный день, прочесывая лес за старшей школой Бруксайд, – она тычет пальцем в перелесок в темноте позади нее, – где Сэм Статлер когда-то был спортивной звездой. К сожалению, не нашлось ни одной зацепки, которая бы помогла выяснить, что могло произойти с ним в ночь шторма, после того, как он уехал с работы около пяти часов вечера. Как все знают, было объявлено предостережение о поездках, и погодные условия считались чрезвычайно опасными. Я здесь с человеком, который возглавил поиски. – Камера отдаляется, показывая улыбающегося Краша Андерсена – крепкого бывшего полузащитника, который радостно жал всем руки сегодня в боулинг-клубе. – Краш, расскажите нам, что вы надеялись найти в сегодняшних поисках, – спрашивает репортер, наклоняя к нему микрофон.

– Что угодно, что может помочь, – отвечает Краш. – Но в основном искали его машину. Сегодня, несмотря на плохую погоду, собралась большая толпа, и мы смогли охватить даже большую территорию, чем рассчитывали. Если бы Статс попал в аварию по дороге домой, мы бы нашли его машину.

– Учитывая отсутствие зацепок, как думаете, что могло случиться с вашим старым другом?

Краш качает головой, явно сбитый с толку. – Не представляю. Но мы продолжаем верить, что он в порядке, и все хорошо закончится.

Репортер сочувственно кивает, прежде чем передать репортаж Натали, сидящей за столом в студии новостей, которая переходит к рассказу об очередном туре увольнений на местной птицефабрике. Я выключаю телевизор и иду наверх в свою комнату, надеясь, что Краш прав.

Сэм в порядке, и все будет хорошо.

Глава 26

Глаза Сэма распахиваются.

В комнате темно, и он не может вспомнить, когда в последний раз видел свет. Все его тело болит, и что-то явно не так. Осознание, что именно, занимает у него какое-то время, но, наконец, он понимает. Дело в ногах.

Он не может ими пошевелить.

Он наклоняется и нащупывает шершавую поверхность гипса. Его ноги скованы гипсом. Обе. Он пытается их поднять, но не может: либо гипс слишком тяжел, либо мышцы слишком ослабли. Все, что ему остается – снова заснуть, и он не знает, сколько времени прошло, пока его не разбудил звук открывающейся двери, вспышка света из коридора резанула глаза. Рядом с кроватью появляется фигура, и Сэм ждет, когда зажжется свет, но его не включают.

– Что с моими ногами? – спрашивает он, в горле у него болезненно сухо.

– О, вы проснулась. – Знакомый мужской голос – это доктор, который был здесь раньше, зашивал Сэму лоб. – Вы попали в аварию.

– В аварию? – недоумевает Сэм, – Как долго я здесь пробыл?

– Три дня.

Три дня. – Где моя жена? – спрашивает Сэм, пока доктор обматывает его бицепс повязкой на липучке.

– Вас привезли как раз вовремя, – говорит доктор, игнорируя его вопрос и накачивая манжетку тонометра, сжимающую руку Сэма. – Вас вытащили из-под обломков вашей шикарной машины. Казалось бы, человек с вашим интеллектом должен прислушаться к совету шефа полиции и держаться подальше от дорог.

Липучка разрывается, и затем темноту прорезает луч света, похоже, от фонарика, освещающий медицинскую карту в руках доктора. Глаза Сэма достаточно привыкли, чтобы различить детали комнаты, почти полностью погруженной в тень. Он в односпальной кровати, под лоскутным одеялом. Ему видна дверь в гардероб и маленькое окошко, занавески в цветочек задернуты. На шартрезно-желтых обоях – абстрактные узоры, перетекающие друг в друга, словно нарисованные Эшером[45] под кислотой.

Сэм крепко зажмуривается, осознав, что это не больничная палата. Похоже, что он в чьей-то спальне.

– Где я? – Спрашивает Сэм.

– Я и не ждал, что вы будете помнить, – говорит доктор. – У мозговых центров мышления и когнитивной обработки есть тенденция отключаться во время травмирующих событий. Это способ помочь нам забыть все плохое. Доктор поворачивается к Сэму, и он видит, что то, что он принял за карманный фонарик – это налобный фонарь на голове доктора. – Но зачем я вам это говорю, доктор Статлер? Вы, вероятно, понимаете это лучше, чем кто-либо другой.

Доктор стоит рядом с ним, глядя на Сэма поверх очков, и Сэм не может оторвать глаз от его лица, его мозг медленно собирает кусочки головоломки.

Короткие волосы, седеющие на висках. За очками в ярко-синей оправе прячутся те же глаза, чей взгляд, наблюдающий из окна наверху, Сэм чувствовал каждый день, приходя на работу в Дом Лоуренсов.

– Альберт Биттерман? – произносит Сэм, уверенный, что все это ему чудится. – Мой домовладелец? Альберт наклоняется ближе и улыбается.

– Эй, сердцеед.

– Альберт, – растерянно повторяет Сэм. – Почему я в твоем доме?

Но Альберт лишь шикает Сэму в ухо и заталкивает ему в рот две таблетки. – Спите, доктор Статлер, – говорит он, выключая фонарь, отправляя Сэма в темноту. – Вы через многое прошли.