Спокойной ночи, красавчик

Он стоит на четвереньках посреди улицы, прямо на мосту. Он видит дом Сидни Пиджен в сотне футов от себя. Наверху горит свет, и у окна стоит какая-то фигура. Прищурившись, Сэм успевает разглядеть под бейсболкой густые каштановые кудри. Окно открыто, и подросток машет Сэму. – Ты меня видишь! – Кричит Сэм, радостно размахивая в ответ. – Это я! Сэм Статлер! – Он начинает хихикать, ожидая, что мальчишка сейчас помчится от окна вниз по лестнице, где ворвется в гостиную Сидни и найдет взрослого, чтобы позвонить 911. Но малец этого не делает. Вместо этого он продолжает плавно махать рукой, и внезапно Сэм понимает, что ошибся. Парнишка не подает ему сигнал, он его даже не видит. Он разгоняет дым от косяка в руке, закрывает окно, выключает свет и исчезает.

Сэм перекатывается на спину, ощущая во рту кислый привкус крови. Свет фар приближаются к холму; чья-то машина. Должно быть, это Сидни возвращается из тренажерного зала. Она выскочит из своего минивэна и спросит, какого черта он делает посреди дороги в такую погоду…

Мотыльки снова набрасываются на него, и Сэм открывает глаза, в желудке поднимается желчь, когда он вспоминает удар в лицо и понимает, что он не снаружи. Его вернули в дом и заперли в комнате. Сэм подтягивается, чтобы сесть, и ощупывает стену, пока пальцы не находят дверь. – Выходи, выходи, где бы ты ни был, – хрипит Сэм. Его горло воспалено, а рот убийственно болит; он тянется к щеке и обнаруживает глубокую рану. – Меня пора переодеть и побрить, Альберт. Ты же не хочешь, чтобы я позвонил «Домашним Ангелам Здоровья» и сообщил о нарушении первого принципа в их гребаном руководстве для сотрудников: «Когда хорошо выглядишь, хорошо себя чувствуешь!» Ты, мелкий сумасшедший говнюк?

Наконец его пальцы нащупали выключатель. Яркий свет на мгновение ослепляет, но затем Сэм промаргивается, прогоняя туман, и осматривает свою одежду, стены вокруг и груды коробок у ног.

Сэм ошибся. Он не в комнате. Он в гардеробной.

До двери рукой подать, и Сэм наклоняется к ручке. Дверь открывается, свет изнутри освещает кровать с лоскутным одеялом и его кресло. Сэм откидывается обратно. Это гардероб в «его» комнате. Он внимательно рассматривает коробки. Как минимум две дюжины коробок, аккуратно сложенных у стены, на каждой аккуратным почерком написано: «Агата Лоуренс».

Агата Лоуренс. Женщина, которая умерла в этой комнате.

Сэм снова подтягивается в сидячее положение, спину пронзает боль. Он дотягивается до верха стопки и тянет вниз коробку. Та падает прямо на его гипсовые повязки, содержимое рассыпается по полу вокруг. Сэм ждет и прислушивается. Пока тихо. Он берет толстую черную книгу, переворачивает и читает на обложке: Чарльз Лоуренс, 1905–1991. Внутри – черно-белая фотография молодой пары и двух мальчиков, позирующих на крыльце Дома Лоуренсов.

У Сэма начинается приступ смеха. – Зачем он запихнул меня в гардероб?

– Хммм, давай посмотрим. – Это голос Энни, пробивающийся сквозь боль в его затуманенном мозгу. – Он запихнул тебя в гардероб с коробками мертвой женщины. Может быть, потому что он… – Она замолкает, ожидая, что Сэм заговорит. – Ну же, давай, придурок. Думай.

– Потому что он хочет, чтобы я в них заглянул? – Спрашивает Сэм.

Энни молчит.

Сэм бросает альбом и бегло просматривает остальные бумаги, разбросанные по полу гардеробной: оригиналы архитектурных чертежей, вырезки из газет 1930-х годов об основании «Лоуренс Кемикал», письма с военного корабля в Тихом океане. Ящик за ящиком он находит финансовые документы, банковские выписки, пенсионные счета. Из одного из ящиков выпадает фотография: девочка-подросток с ярко-рыжими волосами. На ней свитер-кардиган и джинсы, в пальцах зажата сигарета, и Сэм сразу узнает в ней, в этих огненно-рыжих волосах, женщину с фотографий в рамках на полке библиотеки Альберта. Это была не мать Альберта, как предполагал Сэм. Это была та самая женщина – Агата Лоуренс.

Он возвращается к коробке, из которой выпала фотография, и находит в ней коробок поменьше, в котором лежат два аккуратных ряда незапечатанных желтых конвертов. Сэм выбирает один и достает письмо.