Спокойной ночи, красавчик

Сэм усядется за кухонный стол и наплетет целую историю о состоянии фуги, вызванном сотрясением мозга, и он не знает, как его получил. Расскажет, что прожил так восемь дней, и как добирался домой из Нового Орлеана, поймав автостопом восемнадцатиколесную фуру, водитель которой курил всю дорогу. Энни разрыдается и скажет, как сильно скучала, и неизбежный секс будет таким горячим, что она пожалеет, что сама не додумалась до такого сценария.

Джин согревает ее, и Энни понимает – гораздо вероятнее, что все это было «погоней». Вообще все – с самого первого дня их знакомства. Сэм сыграл искренне доброго и любознательного парня, решившего изменить ее представление о любви, а она оказалась тупицей, попавшейся на эту удочку. Энни должна отдать ему должное – он целиком посвятил себя этой роли, покорив ее своим очарованием в проклятом «Брукс Бразерс». Энни тогда решила, что он сможет развлечь ее максимум на одну ночь, но он ее удивил. Сэм был остроумен и неглуп, и способен на рефлексию и самоанализ, что она редко встречала у мужчин.

Ему потребовалось всего полгода, чтобы предложить ей брак, когда они сидели на крыльце дома, выставленного на продажу в его сонном родном городке. Сэм провел выходные в доме матери, собирая ее вещи для переезда в «Бурные воды», когда позвонил Энни и рассказал ей о продающемся доме, который нашел. – Поезд отходит через сорок семь минут, – сказал он. – Садись на него, и посмотрим дом вместе.

– Я не знала, что ты покупаешь дом в северной части штата Нью-Йорк, – сказала она.

– Не я, – ответил он. – А мы. Доверься мне.

Три часа спустя Сэм ждал ее на вокзале в безупречно чистой «Тойоте-Королле» своей мамы, 1999 года выпуска, с двумя чашками кофе со льдом и очень долгим поцелуем. Они были в десяти минутах езды от городка, на холмах, когда он свернул у почтового ящика на Албемарл-Роуд, 119, на длинный выезд к белому фермерскому дому с четырьмя спальнями. Это было невероятно. Дом с бревенчатым каркасом. С шестью акрами земли.

– Я все обдумал, – сказал Сэм, усаживаясь рядом с Энни на крыльце – после того, как риэлтор показал им все вокруг. – Ты можешь преподавать в университете, написать одну из тех книг, что у тебя в голове. Я открою частную практику, и буду уверен, что с мамой все в порядке. С деньгами моего отца на подходе, мы можем ни о чем не волноваться несколько лет. Устроим здесь гнездышко. И кто знает? – улыбнулся он, толкнув ее в плечо. – Может, кто-нибудь, наконец, расскажет нам, как делаются дети.

– Ты с ума сошел? – изумилась она. – Я знаю тебя шесть месяцев.

– Шесть месяцев и один день, – поправил ее Сэм. – Ты смогла, Энни. Ты терпела меня дольше, чем вообще могла бы вытерпеть мужчину. – Он обнял ее и крепко сжал. – Я знал, что ты сможешь. – Потом он отпустил ее и вытащил из переднего кармана тонкое серебряное кольцо. – Хочешь зайти дальше?

Телефон Энни на стойке, рядом с бокалом мартини, вдруг оживает. Это ее тетя Тереза, мать Мэдди, звонит из Франции.

– Энни, – произносит Тереза, и, услышав ее голос, Энни тут же начинает плакать. Голос тети так похож на мамин, что Энни может закрыть глаза и представить, что это мама – там, на другом конце. – Как ты, милая?

– Ужасно, – голос Энни срывается. – Я не понимаю, что происходит. Я думала, что знаю его.

– Конечно, дорогая. Мы все так думали.

Энни подавляет рыдание. Тереза и Мэдди были в шоке, когда Энни и Сэм поделились новостью о помолвке, а затем так обрадовались, что с помощью Сэма оказались в Нью-Йорке на следующий же уик-энд, чтобы устроить Энни сюрприз. Они отпраздновали их помолвку за ужином из семи блюд в маленьком итальянском ресторанчике в Ист-Виллидж.

– Энни. Я хочу, чтобы ты вернулась домой. – Голос Терезы звучит твердо. – Мэдди на несколько дней передаст ресторан управляющему и приедет к нам. Мы все побудем вместе, дома. – Дом. Так они кратко называли коттедж с пятью спальнями, на оливковой ферме, где выросли Тереза и мать Энни, и который они унаследовали после смерти своих родителей. Именно в нем собрались Тереза, Мэдди и ее дядя Николас после похорон родителей Энни, и где Энни провела три месяца, прячась в комнате Мэдди, прежде чем вернуться в Корнелл и продать дом своего детства.

– Я не могу лететь домой, – объясняет Энни, прижимая к глазам салфетку. – У меня работа.

– Возьми перерыв, – предлагает Тереза. – Они поймут.

– Я знаю, но…

– Но что? – Переспрашивает Тереза.

– Но что, если он вернется, а меня не будет? – Шепчет Энни, понимая, как нелепо это звучит. – А что, если его найдут…

– О, Энни. – Энни слышит жалость в голосе своей тети. Глупышка, он не вернется. Полиция его практически не ищет. – Если это случится, тебе тут же позвонят, и ты сядешь на ближайший самолет.

Энни замечает молодую женщину в конце бара, наблюдающую за ней. Она отворачивается. – Я об этом подумаю, – говорит она. – Спасибо, Тереза. – Энни бросает телефон в сумочку и допивает остатки напитка.