Спокойной ночи, красавчик

– Если не считать того, что я пью теплое пиво в десять утра, то вполне неплохо, – говорит Энни, ставя бутылку на стол. – Я завтра уезжаю, на некоторое время. И пришла сказать это Маргарет. – Энни складывает белье на кровать. – Мне не по себе из-за всего этого, если честно. Теперь ее некому будет навещать.

– С ней все будет в порядке, Энни, – говорит Джозефина, протягивая руку к корзине. – Здесь все ее любят, а еще этот волонтер приходит два раза в неделю, водит ее на «Бинго». Мы все называем его «ее парнем». – Она быстро сжимает руку Энни, выходя из комнаты. – Мы позаботимся о ней, обещаю.

Пять минут спустя Энни уже приводит в порядок вещи в ванной Маргарет, повторяя слова Джозефины. Что-то не дает ей покоя. Она закрывает шкафчик с лекарствами и выходит из комнаты. В коридоре тихо, за стойкой регистрации сидит молодая женщина, которую Энни не знает. – Я могу вам помочь? – бодро спрашивает она.

– Да, – говорит Энни. – Джозефина сказала, что к моей свекрови Маргарет Статлер приходил волонтер. Я была не в курсе, и мне любопытно, кто это.

– Ну конечно. – Девушка смотрит вниз и стучит по клавиатуре. – О, – говорит она, закатывая глаза. – Вы имеете в виду Альберта Биттермана? – Она наклоняется вперед и понижает голос. – Между нами говоря, этот парень – та еще заноза в заднице.

Глава 48

Сэм отрезает последний кусок жесткого, безвкусного мяса, слушая, как Альберт бродит по дому. Его разбитая челюсть пульсирует, он медленно жует, представляя, каково будет снова спать в своей постели. Он это практически ощущает – как снова примет душ, стоя под тугим потоком горячей воды из душевой панели от «Кохлер», имитирующей настоящий дождь; он разорился на нее, как человек, собирающийся получить 2 миллиона долларов. Энни стоит рядом с ним, намыливая голову шампунем «Пантин» – тем же, каким пользовалась ее мать, с запахом, столь отчетливо напоминающим ему о жене. – У тебя ушло много времени, чтобы понять, – говорит она, мазнув пеной по его лицу. – Это было очевидно с самого начала. Он не хотел тебя убивать. Ему была нужна твоя помощь.

– Ты опять права, моя сообразительная жена, – шепчет Сэм. Он слизывает остатки мяса с ножа и подносит его к свету. – И не волнуйся, Альберт, помощь уже на подходе.

* * *

Альберт стучит почти в полночь, и Сэм уже готов. Он садится и ставит таймер на сорок пять минут.

Игра началась.

Волосы Альберта зачесаны назад с помощью геля, под мышкой зажат блокнот.

– Ты закончил? – Спрашивает Сэм.

– Да, – говорит Альберт. – Простите, что беспокою вас так поздно, но вы сказали, что это срочно.

– Так и есть. – Сэм машет ему рукой. – Присядь. Мне не терпится услышать, что ты нашел. – Альберт опускает ключ в передний карман отглаженных брюк цвета хаки и садится на кровать, не сводя глаз со своих туфель – блестящих черных мокасин. Сэм молчит, отмечая позу Альберта. Его руки сжаты на коленях, челюсти стиснуты. – Начинай, – говорит Сэм.

– В общем, – говорит Альберт, – я полностью согласен с тем диагнозом, который вы поставили этому пациенту. То, что мы здесь рассматриваем – это хрестоматийный случай взрослого человека с расстройством привязанности. По факту, я даже был бы более конкретен и сказал бы, что у него присутствует множество признаков тревожного типа привязанности.

– Неужели? – Сэм вздыхает с притворным облегчением. – Хорошо. Расскажи мне об этом. С самого начала.

– Хорошо. – Альберт открывает свой блокнот. – Как вы знаете, из-за неспособности младенца выжить самостоятельно, каждый ребенок рождается с примитивным стремлением получить удовлетворение своих потребностей от своих основных опекунов, обычно родителей. Это называется теорией привязанности. Младенцы, которые чувствуют себя в безопасности, развивают надежные привязанности. А те, кто нет, подобно нашему пациенту, развивают ненадежные привязанности. Став взрослыми, они, как правило, очень тревожны, имеют негативный образ себя, действуют импульсивно и живут со страхом отвержения, настолько сильным, что он может стать изнурительным. Это может оказать значительное влияние на отношения, которые они развивают, став взрослыми.

– Каким образом? – Уточняет Сэм.

– Я составил список. – Альберт достает из блокнота листок бумаги. – Мне его прочесть?

– Пожалуйста.

– Во-первых: взрослые с тревожным типом привязанности ведут себя безрассудно и нестабильно, временами становятся контролирующими, – зачитывает он. – Во-вторых: поскольку в детстве им не хватало безопасности, они постоянно требуют подтверждения того, что они особенные для своего партнера, в попытке унять свою тревожность. В-третьих: они верят, что их партнер «спасет» или «завершит» их – желание, которое другой человек не способен выполнить. – Альберт кладет записи себе на колени. – Как вы видите, даже когда они ищут близости и чувства безопасности, цепляясь за своего партнера, их безрассудные действия фактически его отталкивают. – Альберт хмурится. – Очень печально, то, почему он такой.

Сэм прочищает горло. – Ты говоришь о его детстве?