«[Даже] Бянь Цюэ был не в состоянии излечить болезнь, не поддающуюся каменной игле для акупунктуры и лекарствам; [даже] достойные и совершенномудрые люди не в состоянии исправить государя, не приемлющего увещаний и уговоров[1646]
. Поэтому, [хотя] у [тирана] Цзе и был Гуань Лун-фэн, но [династия] Ся погибла; хотя «у [последнего правителя] Инь было трое человеколюбивых», но [династия] Шан была уничтожена[1647]; [стало быть], не [нужно] беспокоиться, что нет таких рассуждений, как у Ю-юя и И-у, а [нужно] беспокоиться, что нет такого [умения] слушать, как у [князей] Хуаня и Му[1648]. По этой причине Кун-цзы ни на востоке, ни на западе не встретил никого [из государей, способных оценить его], а Цюй Юань был выслан и изгнан государством Чу[1649]. Поэтому [Люсяский Хуй] сказал: «Если [хочешь] служить другому человеку, [избрав] прямой путь, куда уехать, чтобы не оказаться трижды уволенным? Если [хочешь] служить другому человеку, [избрав] кривой путь, зачем непременно покидать государство, где [живут] отец с матерью?»[1650]. В конце концов не потому ли я «говорю, а [моим советам] не следуют, действую, а [с моими поступками] не сообразуются»[1651]?».Сановник сказал:
«Кто поет, не надеется на звонкий голос, а высоко ценит верность ритму; кто обсуждает, не надеется на красивые слова, а считает важной [верность] фактам. Кто [обладает] хорошим голосом, но не знает [правил] модуляции, того еще нельзя назвать способным петь; кто [произносит] хорошие речи, но не понимает перемен [во временах], того еще нельзя назвать способным убеждать. Вы держите в руке циркуль, но порицаете наугольник; схватили уровень, но осуждаете плотничий шнур; постигли [лишь] один ход, поняли [только] один принцип, но не знаете, как давать [верные] оценки; поскольку [сами чего-то] не видели, то не доверяете [видевшим это] другим людям[1652]
, словно цикады, которые не знают, что такое снег. Упорно опираться на писания древности, давая ответ на [требования] своего века, — то же самое, что совмещение [несовместимого — одновременное появление в небе находящегося на востоке созвездия] Чэнь и [расположенного на западе созвездия] Шэнь; вы настраиваете лютню (Знаток писаний сказал:
«Слепой не может увидеть свет солнца и луны, глухой не может услышать удар грома[1654]
. Ведь говорить тому, кто не понимает музыки, [идущей из твоего сердца], все равно что говорить глухонемому; почему только одни «цикады, которые не знают, что такое снег»[1655], [не доверяют чужим словам]? Ведь если [такой] умный[, как] И Инь, и такой достойный[, как] Тай-гун, не сумели высказаться перед Цзе и Чжоу [и переубедить их], это была вина не тех, кто увещает, а вина тех, кто слушает. По этой причине цзинский Хэ, «обняв и прижимая к груди неотделанный кусок нефрита»[1656], плакал кровавыми слезами, говоря: «Где взять доброго мастера, чтобы расколол [кору, облекающую] этот нефрит?» Цюй Юань «бродил и [горестно] пел на берегу озера», говоря: «Где взять Гао Яо, чтобы расследовал до мелочей это [дело]?»[1657]. Ведь среди повелителей людей не было такого, кто бы не хотел искать достойных себе в помощь, использовать на службе способных для устроения государства; однако [правители] оказались опутаны [по рукам и ногам] безосновательными высказываниями и были введены в заблуждение угодничеством и лестью. По этой причине достойные и совершенномудрые люди были заслонены и скрыты от них, а клеветники и угодливые люди вершили дела, что приводило к гибели их государства и к падению их [правящие] дома, а достойные ученые голодали в пещерах, [находящихся] в скалах. В старину Чжао Гао не обладал знаниями, превосходящими [знания] других, а находился на посту [правителя] тьмы людей; по этой причине он привел государство Цинь к падению и навлек беду на свой клан; он потерял свою «лютню (Сановник сказал: