Спор о соли и железе (Янь те лунь)

««Твердое ломается, мягкое свертывается»[1696]. Поэтому Цзи-ю принял смерть из-за своего «упрямства и силы», Цзай Во был убит из-за своей мягкости и слабости. Если бы два [эти] человека не учились, они не обязательно «умерли бы не своей смертью»[1697]. Почему? Потому что они «зазнались и хвастались [своими] способностями», их «узнали, [испытав] с помощью неважных [дел]», а они «получили важные [посты]»; они хотели, чтобы другие люди слушались их, но сами были не в состоянии слушаться других людей; никто не смотрел на них, а они «выставляли себя напоказ», никто не покупал их, а они набивали себе цену; вот почему сами они оказались убиты, а [тело Цзы-лу] в конце концов было изрублено на куски и замариновано. Я еще не видал, чтобы они «стали »сосудами" для храма предков", а видал, что они были преданы смерти [людьми своего] поколения. Куда же они в свою очередь отправились в то время, когда, [как вы сказали, те, что не любят учиться], «плыли на восток»?[1698]».

Знаток писаний сказал:

«Когда «добрый конь» тащит «телегу для [перевозки] соли» и [в бессилии] поник головой на «склоне гор» «Тайхан», мясник косится на него, держа в руке нож. Когда Тай-гун испытывал крайнюю нужду, он торговал в Чаогэ, нося на спине [короб с товаром, а глупцы с] всклокоченными головами, собравшись вместе, насмехались над ним. Нельзя сказать, чтобы в это время не было [лошадей с] мышцами, [способными одолеть] дальние расстояния, и выдающихся талантов, [подобных добрым коням], но если бы не царь Вэнь да не Бо-лэ, никто бы не «знал» им цены[1699]. Цзы-лу и Цзай Во за свою жизнь не пришлось быть выдвинутыми [по рекомендации] Бо-лэ, а довелось повстречаться с безрассудным мясником. Поэтому благородный муж скорбел о них, [говоря]: «Такой, как [Чжун] Ю, не умрет своей смертью»; «Боюсь, что Небо прерывает мою [жизнь]»[1700]. Кунфу [Цзя] «оказался вовлечен» в бедствие, [вызванное] Хуа Ду, но его нельзя «назвать» не [преданным] "долгу"; Цю-му оказался втянут в беду, [вызванную подданным государства] Сун [Наньгун] Ванем, но его нельзя назвать не «достойным человеком»[1701]».

Сановник сказал:

«Нынешние ученые не обладают способностями Тай-гуна и свойствами доброго коня, и есть такие, что вредят себе, как оса или скорпион, которые [жалят], отравляя ядом; таковы Чэн Юн из [округа] Дунхай и Ху Цзянь из [округа] Хэдун[1702]. [Эти] два человека были рекомендованы за [владение] методами [ученых], поднялись из [простых солдат] рот и отделений, сделались начальниками уездов. Разве они не «считали правыми [только] себя»[1703]? Они ни с кем не действовали согласованно: «их вызывали, а они не приходили, их отталкивали, а они не уходили»; будучи «слишком ревностными [в продвижении по пути добра] или слишком непреклонными и осторожными [в соблюдении долга и воздержании от дурных поступков]», они оказались нескромными; «будучи зловредными», они «оказались непочтительными», [один] жестоко попрал [достоинство] принцессы[1704], [другой] нарушил [права] крупного сановника и обидел его. Они знали, что этого делать нельзя, и все же упорно осуществляли это, хотели таким образом добиться славы, но их побуждения не соответствовали закону, и в результате они лишились жизни. Я еще не видал того, что было достигнуто [ими с помощью] подвигов и славных трудов, а видел беду, [постигшую их у подножия] Восточной смотровой башни ворот дворца[1705]: сами они оказались повинны в тяжком преступлении, из-за которого не смогли, прожив долгую жизнь, умереть своей смертью. Они, «приписывая себе чужие мысли, считали себя умными», «разоблачая чужие недостатки, считали себя прямыми», «будучи нескромными, считали себя смелыми»; то, что они попали в беду, несомненно, также соответствовало [их поведению][1706]».

Знаток писаний сказал: