Спор о соли и железе (Янь те лунь)

Рад экономических мер времен У-ди (в основном 119-110 гг. до н. э.) был направлен против богатых купцов и крупных предпринимателей в сфере ремесел и промыслов; сюда относятся учреждение казенных монополий, институтов государственного вмешательства в торговлю, унификация денежной системы, введение налогов на имущество и транспортные средства купцов, запрет на их владение частными полями[442] и др. К этим мерам примыкает старая практика внесения частными лицами из простолюдинов зерна в казну и получения за это рангов знатности, чиновничьих должностей или освобождения от наказаний за преступления: расцвет ее пришелся на 130-110 гг. до н. э., и в него внес вклад Сан Хун-ян (110 г. до н. э.)[443]. Еще Чао Цо (178 г. до н. э.) указывал, что цель ее — пополнять казну за счет «обладающих избытком» покупателей рангов и уменьшать налоги на бедных, «урезать [средства] тех, у кого избыток, и восполнять [средства] тех, у кого нехватка»[444]. «Императорский секретарь» использовал эту формулу для характеристики экономических мер «сановника», сказав, что тот «обдумывал [финансовые] расчеты и планы, учредил средства государства для расходов, монополизировал всевозможные прибыли от соли и железа в Поднебесной, чтобы оттеснить богатых торговцев и крупных купцов... [дал возможность] покупать должности и откупаться [от наказаний за] преступления, «урезал [средства] тех, у кого избыток, и восполнял [средства] тех, у кого нехватка», чтобы сделать равным многочисленный люд», и этим обеспечил военные расходы, не увеличивая при этом сбора налогов[445].

Мысль о том, чтобы «урезать [средства] тех, у кого избыток, и восполнить [средства] тех, у кого нехватка», была соотнесена нами с «Лао-цзы [143]», где эта формула выражает принцип действия Неба. Следовательно, экономические идеи «сановника» (как, впрочем, и «Гуань-цзы») обнаруживают близость к даосизму[446]. Экономическое нивелирование, будь то путем торговли, «уравнивания перевозок», стандартизации цен, унификации денежной системы, создания казенных монополий, продажи должностей и рангов, предоставления права откупа от наказаний, а также обложения купцов налогом было, с точки зрения «сановника» и его единомышленников, поведением, подражающим «пути Неба». Концепция универсализма государя, копирующего универсализм Неба, кажется пронизывающей взгляды «сановника»; она оказалась плодотворной и для некоторых других представителей древнекитайской экономической мысли, в том числе для авторов экономических глав «Гуань-цзы».

Концепция монаршего стиля жизни и государственных расходов у «сановника» отличалась от конфуцианской. Ссылаясь на авторитет Конфуция и «Ши цзина», он считал нужным «умерять расточительство», но критиковал идею «бережливости», особенно «чрезвычайной бережливости» государей и крупных чиновников, которая подобна бережливости «низших», и утверждал, что бедный образ жизни государей древности, о котором говорят конфуцианцы, не соответствует «установлениям прежних царей»[447]. Необходимость больших расходов монарха «сановник» связывал с его положением главы мировой империи: «У кого свершения велики, у того расходы крупные... Даже если бы мы любили сокращать [казенные] дела и умерять расходы, как это можно было бы осуществить?» В качестве примера таких расходов он называл траты на «внешнюю политику» — привлечение варваров, распространение силы дэ[448].

Его представление о подобающем стиле жизни правителей возникло не без влияния «Гуань-цзы» и соответствует концепции общества с товарной экономикой, где государство использует «ремесленников и торговцев, столяров и плотников», «заготовляющих утварь и орудия», украшающих дворцы, вышивающих сложные узоры на ритуальной одежде и т. п.: «они были в древности, а не только [есть] теперь». Здесь разнообразные ремесленники совершенствуют свое мастерство, а «земледельцы и торговцы обменивают [товары] и доставляют этим пользу основному и второстепенному [занятиям]»[449].

В противоположность конфуцианцам он не одобрял людей, склонных «жить в своей местности и есть свою пищу», обходясь без торговли товарами из отдаленных мест. Поэтому он выступал и как сторонник неэквивалентного обмена с варварским миром, выгодного для Китая: «Золото [из района рек] Жу [144] и Хань [145], дань [тканью из] тонких волокон конопли — вот чем завлекают государства периферии и выуживают ценности у варваров цян [146] и ху [147]. Ведь за одну штуку простого неузорчатого шелка из государства центра [мы] получаем от сюнну товар стоимостью в несколько слитков золота и таким образом сокращаем средства для расходов вражеского государства... Товары из государств периферии текут во внутреннюю [область мира], а выгоды не утекают [от нас] во внешнюю [область мира]...»[450].