Спорим, будешь моей

– Не бойся. Мы здесь одни. А я тебя не обижу, помнишь? – спрашивая, не могу сдержаться, чтобы не коснуться губами шеи.

Не так, как днем, конечно. Без зверства и пошлости, просто дотрагиваюсь и замираю. Чувствую, как на ее коже выступают мурашки. Меня тут же самого накрывает подобной волной.

Лиза молчит. Представляю, что вертит в своей голове. Пытаюсь вытащить хоть что-то.

– Ты же не против, когда я обнимаю? – приглушаю голос на максимум, потому как все кажется, что спугнет ее любой шорох.

– Нет… Не против… – с трудом выдыхает Дикарка в ответ.

Скольжу руками дальше, пока не обвиваю ее накрест. Сжимаю крепко, просто потому что пиздец как хочу быть ближе. Шагаем дальше. Из гостиной в кухню. Вроде как нейтральная территория – хочу, чтобы Лиза расслабилась.

Электричество по пути врубаю не все. Только подсветку, оставляя в помещении атмосферу мягкого полумрака.

– Что тебе сделать?

Ничего не могу поделать – голос крайне хрипло звучит. Думаю, даже неискушенная Дикарка догадывается о причинах такого озабоченного сипа.

– В смысле? – не понимает моего вопроса.

Ежится, когда прихватываю губами мочку уха. Улавливаю, как облизывает губы, а потом одну из них прикусывает. Тяну носом воздух и впиваюсь-таки влажно в шею. Хочется всю ее с головы до ног языком пройти. Сожрать готов, как зверюга какая-то. Дурею стремительно.

– Артем? – пищит, выворачиваясь. Позволяю, пока не оказываемся лицом к лицу. Черт возьми, какой бы невинной не была Лиза… И с ее стороны срабатывают какие-то инстинкты. Выдает глазами взрывную эмоциональную смесь. Я ведь понимаю, что это напряжение между нами определенного характера. Сексуальное. – Что ты предлагаешь?

О, у меня до хрена чего в активе… Но ей ведь вот так не вывалишь.

– Чай? Кофе? – озвучиваю допустимые варианты.

– М-м-м… Я чай люблю. Если есть, то с бергамотом.

– Хорошо, – киваю. Перевожу дыхание. И, наконец, соображаю сказать: – Садись за стол. Я все сделаю.

Пока я занимаюсь приготовлением чая, Лиза молчит. Когда ставлю перед ней чашку, и вовсе смущается. Отводит взгляд, не позволяя увидеть те сумасшедшие эмоции, на которые я уже конкретно так подсел. Пиздец, блядь… Если бы можно было, я бы ее из этого дома не выпустил.

Сажусь рядом на диван, Лиза сразу двигается дальше. Наступаю, пока в углу не оказываемся. Ухмыляюсь неосознанно.

– А сейчас готова?

– Что?

Кажется, даже моргнуть боится.

– Поцеловать меня.

– Перестань спрашивать.

– Поцелуй – перестану.

– Чарушин… – выдыхает предупреждающе, когда перехватываю руки и прорываюсь совсем близко.

– Я не за этим приехала… Не будь таким наглым, пожалуйста.

С улыбкой смотрю в глаза.

– Если я не буду, мы с твоей девственностью до старости не попрощаемся.

Не знаю, чем она давится… Кажется, что воздухом. Прижимая к груди ладонь, кашляет. На глазах аж слезы выступают. Хотя, возможно, это тоже часть эмоций.

– Ладно, прости, – быстро обнимаю и прижимаю ее голову к своей груди. – Давай посидим спокойно. Поговорим. На нейтральные темы. Пей чай, я начну.

Отпуская, немного дистанцируюсь и осторожно пододвигаю чашку. Подмигиваю, когда Лиза осмеливается посмотреть мне в глаза.

– Знаешь, даже хорошо, что ты пока не решаешься, – выдаю с той же ухмылкой, но искренне. – Потому что, если сейчас проявишь инициативу, поцелуешь… Да, блядь, даже просто нормально по собственному желанию прикоснешься – меня, мать твою, удар хватит.

Так… Ну, Лизу, конечно же, очередной волной смущения заливает.

– Это нейтральная тема? – сдавленно возмущается она.

А я… Я смеюсь, пока в груди какие-то нити рвутся. Предел по всем показателям летит.

– Соррян, – выдыхаю шумно. – Зато честно. Ты, пожалуйста, это тоже зацени. Я никогда не вру. Для тебя же важно?

– Важно, – шепчет, разительно бледнея.

– Блин, Лиза, дыши. Едва живая уже.

– Я дышу.

Ловлю ее за руку, так она сразу же дергается. Тогда я снова напираю – пододвигаюсь, закидываю ее ноги себе на бедра, фиксирую в том самом углу и сую в руки чашку.

– Расслабься. Не дергайся. Просто пей. А я буду говорить, – опуская взгляд, позволяю себе скользнуть ладонями по Лизиным ногам. Только под юбку забираюсь, не дает минуть даже колени – дрожит и парует, будто вскипевший чайник. Замираю, чтобы продышалась. – Знаешь, когда мне было лет семь-восемь, я думал, что сексом занимаются только по любви.

– Артем…

– Ты пей, пей, – со смехом подбадриваю. – Я же не смотрю, почти не трогаю, просто рассказываю. Тебе ведь интересно?

Взгляд рвется наверх. Но я торможу его в районе ее шеи. Там, где одиноко, но очень яростно бьется синеватая жилка. Машинально облизываю губы и медленно вдыхаю.

– Ну… Интересно, – с трудом, но признает моя Дикарка.

– Пей, и я рассказываю дальше.

Жду, пока поднимет чашку и сделает глоток. Когда посуда успешно возвращается на стол, плавно смещаю ладонь дальше под юбку. Улавливаю громкий вздох и назад сдаю. Минимально. Потом сразу же вверх – еще чуть глубже. И снова назад. Как будто просто глажу, но каждый раз забираюсь выше.