Спорим, будешь моей

Меня разят все те ощущения, которые я чаще всего испытываю, когда мы остаемся голые. Не знаю, почему сейчас так реагирую. Сердце гулко бьется в груди. Кровь синхронными толчками распирает вены и в определенных точках дико частит пульсом. Жарко враз становится. И вместе с тем холодно. А моментами и вовсе пробивает тело слабыми, но трескучими волнами тока.

Поднимая голову, смотрю на Артема. Его губы, улыбка, глаза… Мне неожиданно начинает нравиться музыка. Она энергичная, но не бесовская. Позволяет плавно двигаться, ощущать тепло и силу Чарушина, ловить от него чувственные импульсы.

– Мне так хорошо… – шепчу ему на ухо.

Рискуя, целую. И от этого риска еще сильнее распаляюсь. Он подставляется. Порывисто сжимает. На затяжное мгновение замирает. И тут же продолжает движения. Стискивая и раскручивая с такой скоростью, что у меня уже не просто в голове плывет, а в районе солнечного сплетения происходят какие-то колебания. Это удивительное удовольствие бурным щекотным вихрем взмывает вверх по груди и вызывает у меня восторженный смех.

– Кружи, – прошу, когда подхватывает на руки. – Кружи еще!

И он кружит.

Меня охватывает такая эйфория, словами не описать! О том, что в этом зале находится кто-то кроме нас, я не забываю. Но мне становится настолько все равно… Настолько, как не было никогда прежде. Даже с маской я не ощущала себя такой свободной. Сейчас же плещется во мне это потрясающее чувство. Пузырится и взрывается.

Сейчас все так, словно и эта музыка, и этот мир только для нас.

Едва Чарушин притормаживает, чтобы восстановить равновесие, наклоняюсь к нему и, обхватывая ладонями лицо, прижимаюсь губами к его губам. Все чувства, что сейчас всколыхнуло и сумасшедшим толчком выбросило наружу, в этот поцелуй вкладываю.

Нежный и невероятно страстный контакт. В каждом движении безграничная любовь и кипучая страсть. Настолько много этих чувств внутри нас, что при выбросе и соединении случается аномальная химическая реакция. Нас разрывает. На мелкие, но такие живые, мощные, пульсирующие и горящие частички, что каждая могла бы существовать отдельно. А они еще и держатся в массе. Непрерывно сталкиваются, трещат и электризуются.

Нам бы сразу удалиться в наше укромное место – на дачу. Но отчего-то хочется растягивать это предвкушение, наслаждаться напряжением и поминутно сгорать.

Трек за треком танцуем. Обнимаемся, целуемся, смеемся.

Полной неожиданностью становится вывоз посреди вечера огромного трехъярусного торта.

– Не знала, что вы так празднуете, – выказываю свое изумление Артему на ухо.

– Мы и не празднуем, – смеется он. – Пацаны гонят.

Понимаю, о чем он, когда замечаю в центре верхнего яруса принцессу Жасмин, а по всем остальным кругам изобилие кремовых цветов.

– Сволочи, – выкрикивает Чарушин, не переставая хохотать.

– Ну так, двадцать один нашей звездочке, – улюлюкает в ответ Георгиев. – Хэппибёздим от души!

Дальше они затягивают традиционное хоровое поздравление, и я с удовольствием подключаюсь. На финальной ноте взрываются розовые шарики, трещат и сипят искрами какие-то петарды и пеной летит взбалтываемое Шатохиным шампанское.

Чарушин дергает меня на себя и прямо под этим шипучим, хмельным брандспойтом впивается в мой рот поцелуем. Именно он пьянит. Ничто иное. До абсолютно полного ощущения счастья.

– Я люблю тебя, – выдыхает запыхано в конце.

То ли какие-то особые интонации, то ли взгляд сворачивают в моей груди узел безумного беспокойства. Не могу понять, почему именно так реагирую. Это происходит инстинктивно. По факту.

Втягиваю кислород, но его все равно не хватает.

– С днем рождения, – отзываюсь сдавленно.

Вижу, как в глубине глаз Артема вспыхивает некое разочарование, однако не знаю, как реагировать. Благо, мгновение спустя он моргает и снова смотрит безмятежно.

Следующий выброс эмоций замечаю, когда кто-то подает ему бокал с шампанским – он его как-то яростно опрокидывает внутрь.

– Она не пьет, – бросает как-то грубо, когда второй бокал вручают мне.

А потом, сам отбирает и так же резко заливает в себя.

– Все, – выдыхает, возвращая пустую тару. – Всем спасибо! Нам пора.

Я неловко машу ребятам на прощание и иду за Чарушиным к выходу. Еще какое-то время тусуемся, как он говорит, в прихожей. Ждем такси. Выпившим мой Чарушин за руль не садится.

Выскакиваем на улицу, когда у ворот притормаживает машина.

Кто бы мог предположить, что судьба подкинет совершенно невообразимый поворот. Мельком смотрю на водителя и сталкиваюсь с ошарашенным Павлом Задорожным. Моим наказанием. Моим будущим мужем.

49

Где ты?

© Лиза Богданова

Есть ситуации, требующие жестких кардинальных мер. И нет времени на то, чтобы проанализировать и решить, что же является допустимым и правильным.

Поворачиваюсь к Артему. Набираю полные легкие морозного воздуха.

– Спасибо, что проводил, – выпаливаю во всеуслышанье.

Чарушин смотрит сначала хмуро и растерянно, а потом… Так, словно я его предала.

Я не могу выдержать его взгляд. Не способна. Грудь столь сильная боль пронизывает, что из глаз тотчас проливаются слезы. Будто всадил кто-то в сердце нож.