Спорные истины «школьной» литературы

Когда-то Пушкин, отвечая на критику, воскликнул: «Как будто литература и существует только для 16-летних девушек! Вероятно, благоразумный наставник не даст в руки ни им, ни даже их братьям ни единого из полных сочинений классического поэта, особенно древнего. На то издаются хрестоматии, выбранные места и тому подобное…» Пушкин отстаивал всего лишь право на легкую эротику. Мы ведем речь о более серьезных вещах. Конечно, не для нынешних шести– или семиклассников писал и Гоголь своего «Тараса Бульбу», и не ему сейчас адресован мой упрек, а тем «наставникам», которые, подчиняясь традициям, из творений великого писателя выбрали для воспитания ребят эту повесть.

Насилие, разжигание войн, непомерная жестокость, средневековый садизм, агрессивный национализм, ксенофобия, религиозный фанатизм, требующий истребления иноверцев, непробудное пьянство, возведенное в культ, неоправданная грубость даже в отношениях с близкими людьми – те ли это качества, без явного осуждения представленные в повести, которые помогут пробудить добрые чувства у детей и без того не слишком ласкового XXI века? Дайте срок – ребята подрастут и авось дозреют до собственного осмысления «Тараса Бульбы». А пока следовало бы сказать школьнику (почти по Гоголю): «А поворотись-ка, сын… к другой книге».

«Ему судьба готовила путь славный, имя громкое…»

«Статья о Некрасове? Почему вдруг? Разве юбилей? Да, кажется, был какой-то, но ведь прошел…» Я живо представил себе возможную реакцию редактора, потому что в моей практике прецедент был. Однажды я принес в одну из редакций статью о поэме Александра Блока[5], включаемой во все школьные программы. Удивленный заведующий отделом школ встретил меня теми словами, которыми я начал первый абзац. Статью о Блоке напечатала другая газета – «Литература», а потом цитаты из нее были включены в некоторые современные учебники для 11-го класса.

Как мы любим юбилеи! Бывает, растрезвонит пресса о каком-нибудь литературном середнячке только потому, что ему стукнуло 50 или 60 лет.

Семь речей ему сказали,
Все заслуги перечли,
И к Шекспиру приравняли,
И Гомером нарекли…

Н. А. Некрасов

Но великим поэтам всех времен не требуется стоять в общей очереди, ожидая, когда их вспомнят и, как говорил Маяковский, «в грядущем икнут». К этим великим относится и Николай Алексеевич Некрасов. А юбилей? Да, был, да, прошел. Скромно. Не в том дело.

Некрасов много страдал при жизни – сначала от бедности и непризнанности, позднее – от бедствий народных, от неудовлетворенности собой, от собственных ошибок, наконец – от тяжелой болезни. Страдает и после смерти, несмотря на официальное признание и изучение его произведений во всех школах России.

Современники поэта по-разному относились к нему: близкие по политическим и эстетическим принципам – уважительно, иногда восторженно, идейные противники – иначе. Иван Тургенев, рассорившись с любимцем демократической молодежи, раздраженно открестился от его стихов, «провонявших мужицкими сапогами и кислой капустой», но спустя годы, очевидно, раскаявшись, пришел на поклон к умирающему поэту. Всё это хорошо известно. Приведу менее растиражированное высказывание другого великого современника Некрасова – Федора Михайловича Достоевского, не разделявшего политических пристрастий «крестьянского демократа». По словам Анны Григорьевны, жены Достоевского, он «высоко ставил» Некрасова. «Всю ту ночь он читал вслух стихотворения усопшего поэта, искренне восхищаясь многими из них и признавая их настоящими перлами русской поэзии» («Воспоминания», ч. VIII, гл. 7).

Некрасов – поэт народный. В сборнике русских песен я встретил отрывок из «Коробейников» с указанием: «Слова народные». Простительная и знаменательная ошибка: многие стихи поэта стали народными песнями. Это издание я показываю своим ученикам: впечатляет сильнее риторических восклицаний. Влияние Некрасова на поэзию XX века колоссально – даже Блок признавался, что испытал его. Многие строки стали афоризмами, что-то вошло в поговорки, как и стихи Пушкина. Отсюда – забавные казусы, допускаемые даже образованными людьми. На обложке одного журнала – портрет Пушкина и размашистая строка: «Я лиру посвятил народу своему…», а в юбилейные пушкинские дни 1999 года ту же цитату можно было узреть на щите в центре Москвы – с подписью Александра Сергеевича. Я не раз убеждался, что стихи:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь

– приписывают Некрасову.