Споткнуться, упасть, подняться

Наверху скрипели половицы. Она допила первую чашку чая. На улице темнота уступила место прозрачной белой мгле. Кроме очертаний терносливы, растущей в конце сада, мало что было видно. На горизонте светилось приглушенное красное сияние от движущегося по шоссе транспорта.

Роберт пользуется на работе уважением. Надеемся, он скоро вернется к нам.

Дети всегда настораживались, когда Роберт приезжал из Антарктиды. Чему удивляться, если отец по четыре-пять месяцев отсутствовал дома, но его это каждый раз озадачивало. Если он пытался взять их на руки, они старались вывернуться, и Анне приходилось успокаивать мужа: они просто устали. Роберт напоминал ей, как важна его работа и что он не в силах отказаться от длительных экспедиций. Она вынуждена была ободрять мужа, ободрять детей и уговаривать их провести время с человеком, которого они почти не знали.

Но ко времени поступления в школу сын и дочь уже гордились отцом, его работой, и до Анны доходили сведения, что они хвастались им перед одноклассниками. Вот тем, что их мать создавала хитроумные океанографические компьютерные модели, они не хвастались. Возможно, их просто никто об этом не спрашивал. Особенно комната Фрэнка была завалена предметами, которые Роберт привез из экспедиций: на полках лежали компасы и ледорубы, на стене висели карты и схемы. И друзья стали твердить им, что там, должно быть, очень опасно. Дети каждый раз волнуются за отца, рассказывала Анна Бриджит. И ты, конечно же, успокаиваешь их, что все будет хорошо? Ну, я отвечаю, что риск существует, но папа очень осторожен. Господи, Анна, тебе полагается обманывать детей на этот счет, разве нет? Я не считаю это допустимым, Бриджит.

Подростками они стали более обидчивыми. Несколько раз спрашивали, зачем им вообще такой отец. Сара однажды стала уговаривать мать развестись. А потом они вдруг уехали, сначала Фрэнк, потом Сара, и когда Роберт в очередной раз отбыл на Южный полюс, весь дом оказался в распоряжении Анны. В его отсутствие она снова привыкла к тишине. Начала замечать, как много Роберт обычно говорит. Иногда они из-за этого ссорились. Он заявлял, что раньше ей нравилось его слушать. И в октябре, собирая вещи в последнюю экспедицию, он особенно долго рассказывал о новых коллегах, с которыми ему предстояло работать, о каких-то происшествиях во время инструктажа, и Анна даже вышла из комнаты, чтобы больше этого не слушать; он пошел за ней. Тогда она рявкнула.

Позже, когда она рассказывала об этом Бриджит, история звучала как анекдот. Ты никогда так смачно не ругалась, дуреха. «Закрой уже варежку»? Я даже не знаю, как выглядит варежка. Ну, в любом случае, это возымело действие, Бриджит. Он и в самом деле закрыл варежку. Конца истории я так и не узнала. В доме воцарилась гробовая тишина. Рано утром он уехал.

Вряд ли это последнее, что она ему сказала; наверняка нет. Но теперь казалось, что так и было.

_

Фрэнк затараторил, еще даже не войдя в комнату. Он хотел знать, что Роберт рассказал о несчастном случае.

— Ничего не рассказал. Он пережил инсульт, Фрэнк, и почти не может говорить.

— Господи, мама, да. Но он ведь как-то общается? Кивает, качает головой? Мне просто интересно, что они у него спрашивали, с чем он согласился.

— Вообще-то он не может качать головой. Даже «нет» сказать не может.

— Что?

— Когда хочет ответить «нет», просто водит рукой перед лицом.

— Надо же. Ясно. Но это внятный ответ?

— Нет, — сказала она. — Ничего внятного.

Фрэнк позавтракал, отыскав что-то на кухне, и предложил поехать с ней в больницу. Кто-нибудь из Института задавал отцу вопросы? Ему предоставили юридическую помощь? Анна ответила, что предпочитает добраться на автобусе, и поинтересовалась, зачем Роберту юридическая помощь. Фрэнк все равно на машине. У него нет времени наблюдать, как она изображает из себя мученицу. Произошло несчастье, и Роберт несет за него ответственность.

— Ответственность?

— Я не имею в виду, что папа виноват. Ну вообще-то, черт возьми, надеюсь, что не виноват. Я в том смысле, что он ведь был там за старшего, да? Он в невыгодном положении, мама. Если родители тех парней подадут на Институт в суд, отец окажется на линии огня.

Анна начала собираться с мыслями. Она напомнила Фрэнку, что при поступлении на работу в Институт люди подписывают контракт, где оговорены все риски. Те ребята осознавали степень опасности, сказала она.

— Теперь ты говоришь совсем как отец.

— Я просто говорю. Возникли непредвиденные обстоятельства. Никто не станет обвинять его.

— Тебе нужно переписать дом на свое имя, мама.

— О чем ты?

— О доме. Об имуществе. Надо принять меры предосторожности.

— Об этом я не думаю. Я просто…

— Поехали уже.

— Да. Ладно. Хорошо.

_